АРТАВАЗД-ШИДАР* / ГУРГЕН ХАНДЖЯН
Драма в двух действиях
Перевела Джемма Мирзоян
Действующие лица
Артавазд, царь.
Сатеник, царица, мать Артавазда.
Тиран, младший из братьев Артавазда, спарапет**.
Манду, немолодая наложница, провидица.
Врам, телохранитель Артавазда.
Отец, призрак царя Арташеса.
Абего, нищий горемыка.
Зарех, брат Артавазда.
Гисак, брат Артавазда.
Ераняк, сестра Артавазда.
Дрвасп, слуга.
Первый певец.
Второй певец.
Назиник, юная наложница.
Наложница.
ДЕЙСТВИЕ 1
КАРТИНА 1
Дворцовый балкон. Снизу, где проходит церемония похорон царя Арташеса (не видна зрителям и действующим лицам), доносятся причитания и вопли добровольно приносящих себя в жертву вслед покойнику, ржание лошадей, визгливые звуки медных труб.
Артавазд, Манду.
Артавазд. Зачем ты последовала за мной?
Манду. Ты был взволнован, царевич, я и подумала: может, нуждаешься во мне?
Артавазд. Странно, что на этом уродливом лице ты прочла тревогу. Воды принеси мне, холодной.
Манду идет за водой.
Артавазд. Это же повальное помешательство…
Манду (неся воду). Что тебя так возмущает?
Артавазд. Гляди, как слуги, наложницы, даже воины и крестьяне бросаются на меч, погибают…
Манду. Подставь ладони… Любит народ своего царя.
Манду льет воду ему на руки.
Артавазд пьет ее, сперва плеснув себе в лицо.
Артавазд. Любит… Какая любовь? Это же настоящее изуверство! Глядя друг на друга, они ведут себя как одержимые бесом, как околдованные.
Манду. Но любовь – она ведь тоже нечто вроде колдовства.
Артавазд. И что в нем было такого сверхчеловеческого? Может, он был выше даже богов?
Манду. Великие дела вершил Арташес в годы своего царствования.
Артавазд. Ну давай и ты себя убей, чего же не убиваешь?
Манду. Я?.. Ты хочешь, чтобы я убила себя? Вот мое горло, режь, если я тебе больше не нужна (подставляя горло).
Артавазд. Убери свою увядшую шею!
Манду. Боишься, Артавазд?
Артавазд. Кого?
Манду. Царствования. Отец твой возвеличен своими деяниями… трудно будет править после него.
Артавазд. Можно подумать, он один вершил эти дела и не было нас рядом с ним. Не я ли с моим войском сдерживал наступление селевкидов, пока он не соизволил вступить в бой? Не я ли раскрыл заговор возжаждавшего короны Аргама, истребил его семью, а тебя, взвалив на спину моего коня, привез и отдал ему?
Манду. Да, ты. Но прежде, не удержавшись от соблазна, вкусил моих прелестей…
Артавазд. Ну, ты была в моих объятиях, ночью, в пустынном поле…
Манду. Неотразимо красивая, ну скажи же!
Артавазд. И несказанно страстная.
Манду. Мне казалось, ты для себя похищаешь меня.
Артавазд. Нет, царь увидел тебя в доме Аргама, и ты ему очень понравилась. Сказал: “Привези ту наложницу и не тронь даже волоска на ее голове”.
Манду. Отцовский запрет сделал тебя еше упрямее.
Артавазд. Конечно. Что значит “не тронь”? Если я его сын, то выходит, уже и не мужчина, что ли?
Манду. Я так и не раскрыла царю тайны той нашей ночной истории, хотя он что-то подозревал и вс¸ допытывался у меня: не хотела настраивать его против тебя… Эх, вс¸ это в прошлом, теперь уже ни один мужчина не желает меня…
Артавазд. Ты лжешь, Манду.
Манду. Когда ты спал со мной последний раз? Ведь и не упомнишь… Боги, что вершат временем, и меня не пощадили.
Артавазд. А меня они вроде оберегают, ибо нелегкое это дело – обезобразить меня еще больше.
Манду. Ну почему ты так?
Артавазд. А не ты ли говорила, что у меня большой нос, низкий лоб, что я волосатый, рябой, косолапый и что смердит от меня?
Манду. Зверь, одним словом.
Артавазд. Да, зверь.
Манду. Говорила, да, в минуты любовных забав. Настоящий мужчина немного должен быть зверем.
Артавазд. А мне, Манду, так и не удалось как следует рассмотреть себя. Стоило мне склониться над спокойной водой, как тут же поднимался ветер или опускалась темь.
Манду. Ты должен не гнушаться себя, царь, а любить, любить так, чтобы и другие поневоле полюбили тебя…
Артавазд. Царь?..
Манду. Да. Солнце заходит. Арташеса вскоре покроют вечным покрывалом, затем наступит ночь, а рассвет тебя встретит как царя. Позволь мне опередить светило и сказать: “Ты уже царь армянский”.
Артавазд. Я… да, уже царь. Однако же…
Манду. Что тебя гнетет, царь?
Артавазд. Он ушел, но вс¸ забирает с собою.
Манду. Ты видишь вс¸ в мрачном свете, ничего, пройдет время, и взор твой прояснится.
Артавазд. Откуда ты знаешь, что прояснится?
Манду. Возраст подсказывает.
Артавазд. Дело не только в возрасте – есть нечто другое, что таится в глубине твоих глаз… Смотри на меня, прямо смотри… (Пристально смотрит в глаза Манду.) У-у… волки бы даже завыли, глядя в твои глаза… они глубже самых глубоких бездн!.. Скажи, что я увижу, когда взгляд мой прояснится?
Манду. Не спеши, сейчас не время пророчествовать.
Артавазд. Иди, иди попрощайся с ним! Только не вздумай вдруг метнуться в яму – он уже не нуждается в тебе, ты мне нужна.
Манду. Не бойся. Не брошусь. Боги велели мне быть рядом с тобой. Пойди и ты, Артавазд, оплачь отца вместе с братьями, сестрами, с царицей, матерью своей, и пусть все видят, как ты искренно скорбишь по нему… Ведь ты же любишь…
Артавазд. Кого?
Манду. Почему ты испугался? Я имела в виду твоего отца.
Артавазд. Я действительно его люблю, и может быть, больше всех. А царица очень скорбит?
Манду. Не более чем наложницы.
Артавазд (хватая Манду за горло). Не смей, накажу!
Манду. Прости! Ну отпусти же, ты душишь меня. Зверь. (Освободившись, удаляется.)
Артавазд. Подожди, Манду… А она ничего не сделает с собой, как ты думаешь?
Манду. Царица?.. Никогда. Она любит только себя и еще…
Артавазд. И еще?..
Манду. И еще… не знаю… Человек не может не любить еще кого-нибудь, кроме себя… ради себя же хотя бы.
Артавазд. Темнишь ты что-то, или, может, смеешься надо мной?
Манду. Я не посмею, Артавазд, провидение велело мне быть рядом не для того, чтоб насмехаться над тобой.
Артавазд. А ты когда-нибудь видела его?
Манду. Провидение? Никогда, его не видят – чувствуют.
Артавазд. Ладно, иди.
КАРТИНА 2
Там же.
Артавазд, Тиран.
Артавазд (глядя сверху на церемонию похорон). Удержите хотя бы этого конюха-эфиопа, не дайте ему влезть в яму… Безумцы… Словно конец света: с ним хоронят лошадей, даже быков… Он уходит навечно, но не хочет покидать этот мир, желает забрать его с собою. Корона, что у него на голове, – моя любимая, с рубинами, сапфирами и изумрудами… Жаль. Мог бы и с другой короной покинуть этот мир… Отец, отец, ты совсем не думаешь о своем преемнике…
Тиран (приближаясь). Почему ты держишься в стороне, Артавазд?
Артавазд. Не могу смотреть на него: боги будто уже взяли его с собой и на его месте остался помятый серый мешок.
Тиран. Царя больше не видно под цветами, ветвями платанов, телами тех, кто добровольно пожертвовал собой или был принесен в жертву…
Артавазд. Посмотри, Тиран, как скорбят наши братья и сестры… До чего же лживы их лица! Они будто надели маски и, скрываясь под ними, думают только о том, что и как урвать для себя, как навредить и помешать мне. И царица с ними заодно.
Тиран. Царица искренна в своем горе.
Артавазд. Как она красива! Я никогда не встречал женщины прекрасней, чем наша мать. Смотри, с какой грацией и вместе с тем уверенностью ступает она! Истинная львица…
Тиран. В ней течет кровь высокородных гордых аланских царей.
Артавазд. Говоришь, скорбь ее непритворна?.. Помню, когда я истребил семью Аргама, а его самого бросил в огонь в его же собственном доме, царица горевала сильнее.
Тиран. Она проронила лишь одну слезинку, Артавазд.
Артавазд. Одну, но какую!.. Ты не видел, что таилось в глубине ее глаз, как бурно вздымалась и опускалась ее грудь – казалось, вот-вот разорвется. А с какой ненавистью она смотрела на меня, словно в этот миг без колебания всадила бы мне в сердце нож.
Тиран. Ты преувеличиваешь.
Артавазд (снова смотрит вниз). К чему закапывать вместе с ним все это добро: оружие, серебро, золото… Кто установил этот глупый обряд?
Тиран. Он. Все правила и порядки в этой стране установлены им, им же обозначены и ее границы, определены год, месяц, день, час… Я горд, что происхожу из его рода.
Артавазд. Я также… а почему бы и нет… только вот жаль корону, ее изготовили мастера из страны селевкидов, каждый рубин был размером с перепелиное яйцо…
Тиран. Не жалей, золота у нас достаточно, и для тебя закажем.
Артавазд. А люди, смотри, как истязают себя! Этого по заказу не изготовишь.
Тиран. С каких это пор, брат, ты стал жалеть людей?
Артавазд. С этих самых.
Тиран. Не потому ли, что близится час твоего царствования?
Артавазд. Да, мой час, действительно, неукоснительно близится… Взгляни-ка на Гисака, этого дурня – якобы собирается броситься вслед за отцом. Ну давай же, чего мешкаешь, обезьяна! А теперь он хлопнулся в обморок, слюнтяй! Нет, видать, наших братьев и сестер придется отослать из Айрарата в дальние области: здесь им делать нечего – начнут плести интриги и вынудят меня убить их.
Тиран. А меня куда отправишь, брат?
Артавазд. Тебя? Ты будешь рядом, потому что мы делали вс¸ сообща, потому что у меня нет наследника. Моя жена не родила мне сына, наложницы – тоже. Богам неугодно, чтобы у меня был сын. Ты мой младший брат, Тиран, и я тебя люблю как сына, ты мой преемник. Но не спеши, поспешишь – поскользнешься.
Тиран. Я вовсе не спешу, будь спокоен.
Артавазд. Я спокоен.
Тиран. Артавазд, иногда мне во сне является наш брат Мажан, окровавленный, с перерезанным горлом.
Артавазд. Но почему окровавленный, мы же его утопили.
Тиран. Не знаю. Он ничего не говорит и молча смотрит мне в лицо.
Артавазд. Не переживай из-за него, он предал нас, меня и тебя, чужеземцам и был достоин смерти. Вс¸ это в прошлом, забудь.
Тиран. Да, но он был верховным жрецом.
Артавазд. Боишься, что боги отомстят нам? Не бойся, верховным жрецом его назначили не боги, а наш отец – как наименьшее из зол.
Тиран. Но вопрос верховного жреца не решен до сих пор.
Артавазд. Будет решен.
Тиран. Кого ты собираешься назначить?
Артавазд. Себя, Тиран. Кто будет лучшим верховным, чем я?
Тиран. Но порядок ли это – чтобы царь был также и верховным жрецом?
Артавазд. Если и нет, разве не в моей воле установить его?
Тиран. В твоей, брат.
Артавазд. Царь.
Тиран. В твоей, царь.
Артавазд. А тебя я назначаю спарапетом. Доволен?
Тиран. Доволен, царь.
Артавазд. Брат – в этом случае достаточно сказать «брат». (Глядя вниз.) Смотри, снова забивают коней… Этих коней я лично пригнал из Ассирии. Что за кони!.. Как жаль!..
Тиран. Надо спуститься вниз: кажется, церемония подходит к концу.
Артавазд. Спустись, я после приду.
Тиран уходит.
КАРТИНА 3
Там же.
Артавазд, Отец.
Артавазд. Отец, отец, вот ты уходишь навсегда и забираешь с собой всю страну, как же мне царствовать в этом разоре?
Появляется Отец.
Отец. Завистник, злодей!
Артавазд. Отец?.. Ты ли это?..
Отец. Да, я, твой отец, великий армянский царь Арташес. Я явился, чтобы проклясть тебя.
Артавазд. Почему? За что?
Отец. Ты хорошо знаешь, за что.
Артавазд. Не проклинай с такой легкостью, отец, ведь я твой сын…
Отец. Некогда мне слушать твое нытье: боги зовут, торопят, они уже приготовили для меня небесный престол, поэтому слушай, недостойный сын: когда ты поскачешь на охоту вверх по склонам Азатн* Масиса, пусть утонешь ты в речном потоке, пусть схватят тебя нечистые, закуют в цепи в лоне горы; там да пребудешь и света да не увидишь!
Артавазд. Мне казалось, отец, что ты любишь меня. (Видя, что отец удаляется.) Подожди, не уходи, поговорим, может, пожалеешь и заберешь свое проклятие обратно.
Отец. Оно вершится по воле богов, его обратно не возьмешь.
Артавазд. Подожди, у меня есть вопросы к тебе…
Отец. Оставайся наедине со своими вопросами. (Удаляется.)
Артавазд. Что это было: бред или явь?
Манду (входя). Все тебя ждут, царевич!
Артавазд. Бред это был или он действительно приходил, Манду?
Манду. По дороге сюда я никого не встретила, о ком ты?
Артавазд. О царе Арташесе, отце моем.
Манду. Спустись к нему. Он еще там.
Артавазд. Нет уже его там. Минуту назад он был здесь.
Манду. Хворь ума, царевич, ты злоупотребляешь настойкой, я ее уже так часто не буду тебе давать, даже под страхом смерти.
Артавазд. Иди вниз, я тоже скоро спущусь. (Оставшись наедине.) Не было ничего, немощь ума, бред, не было…
КАРТИНА 4
Царская палата.
Артавазд, с короной на голове, ест мясо, ноги его в воде,
Назиник массирует их.
Артавазд. Осторожно, особенно с пальцами будь осторожна.
Назиник. Мой царь повредил себе ногу, ударился о камень, когда охотился на кабана.
Артавазд. Не ударился, нет. Саднит изнутри. Вода остыла, принеси теплой воды.
Назиник идет за водой. Входит Сатеник.
Артавазд. Наконец царица соблаговолила навестить своего сына-царя.
Сатеник. Опять сырое мясо ешь?
Артавазд. Вступив на престол, должен ли я ограничить себя в удовольствиях или, напротив, умножить их?
Сатеник. Отец твой запрещал есть сырое мясо. В царском дворе подчинились все, кроме тебя.
Артавазд. Запрещал, не запрещал… я пробовал вареное мясо, но сырое полезней (откусывая) и намного вкусней. Может, попробуешь? Мясо – с моей утренней охоты, это был молодой, здоровый кабан… Откуси сбоку, хороший кусок, крестец.
Сатеник. Убери от меня!
Артавазд. Предложи я этот кусок Назиник – мигом проглотит.
Сатеник. Оголодавшая наложница, конечно, проглотит.
Артавазд. Я держу моих наложниц в сытости.
Сатеник. Отец твой совершил много полезных дел для страны. Надеюсь, если ты и не приумножишь их, то хотя бы не посягнешь на то, что создано им.
Артавазд. Не верит, не верит моя мать своему сыну! Мать, почему ты не веришь мне, неужто я не был храбрецом и не совершил ни одного достойного твоей похвалы дела?
Сатеник. Совершил: убил своего брата Мажана, верховного жреца.
Артавазд. Он заслужил это.
Сатеник. Ты предал огню семью князя Аргама, это произошло по твоему наущению, под твоим началом; отец твой не хотел этого, ты его побудил.
Артавазд. Заладили: Аргам, Аргам!.. Что он, бедный, сделал? – всего-навсего позарился на престол и возжелал царицу.
Сатеник. Клевета! У тебя помрачение рассудка, он никогда не жаждал престола, знаю доподлинно.
Артавазд. Знаешь, конечно, ты хорошо знаешь этого ненасытного, похотливого старика.
Сатеник. Это был благородный князь.
Артавазд. Горой стоишь, заступница.
Сатеник. Кто отравляет твое сознание? Манду, которая сначала была наложницей Аргама, затем Арташеса, а теперь – твоя?
Артавазд. Ревнуешь, царица?
Сатеник. Глупости!
Артавазд. Кстати, Аргам, говорят, не сдох, выскользнул из пламени, ведь он из рода Аждаака и огонь ему не страшен. Знай я тогда об этом, заколол бы его мечом.
Сатеник. Аргам погиб. Люди видели его обгоревший труп.
Артавазд. Лукавишь, мать, боишься, что я найду и убью вишапа*.
Сатеник. Вишапы тебе мнятся, Артавазд, ты смалу был не в своем уме: вс¸ тебе в темноте мерещились звери да колдуны…
Артавазд. Он вишап, вишап Аргаван, не Аргам.
Сатеник. Двор не знал равного ему по честности и порядочности.
Артавазд. Вишапы часто предстают в образе благородных людей…
Сатеник. Оставим мертвых, поговорим о живых. Я слышала, ты хочешь изгнать своих братьев и сестер из Айрарата.
Артавазд. Не успел я и подумать об этом, а ты уже слышала. Знаешь, мать, когда я был ребенком, мне казалось, что ты знала каждую мою мысль, отчетливо слышала их, и мне становилось до того страшно, что я боялся даже подумать о чем-то.
Сатеник. О чем ты боялся думать больше всего?
Артавазд. Вопрос твой подсказывает, что мои страхи были не напрасны: ты действительно слышала мои мысли.
Сатеник. Не слышала – угадывала. Но вернемся к моему вопросу, Артавазд.
Артавазд. Царь.
Сатеник. Царь.
Артавазд (не выдержав презрительного взгляда Сатеник). Что ты так смотришь на меня?.. Почему так насмешливо кривится твой рот? (Делает вид, будто хочет прикрыть лицо рукой.)
Сатеник. Ты не ответил, царь, на мой вопрос.
Артавазд. На какой вопрос?
Сатеник. О твоих братьях и сестрах.
Артавазд. Я их должен выслать.
Сатеник. Боишься?
Артавазд. Только одного: что буду вынужден убить их и причинить тебе горе…
Сатеник. Пусть останутся во дворце, они не нанесут вреда престолу, напротив – будут ему опорой.
Артавазд. Они – опорой?!. Вроде Мажана, который предал нас римлянину?.. Нет, мать, я должен изгнать их.
Сатеник. Может, ты и меня вышлешь?
Артавазд. Тебя?.. Нет. Но тебя…
Сатеник. Что?..
Артавазд. Тебя, мать, я буду держать под замком, чтобы ты не примкнула к тем, кто строит козни против меня.
Сатеник. Значит, едва взойдя на престол, ты первым делом хочешь запереть свою мать?.. Дело, поистине достойное великого правителя, молодец! (Хочет уйти.)
Артавазд. Подожди! (Подходит и падает перед Сатеник на колени.) Я люблю тебя, царица! Ты прелестна, и годы только прибавляют тебе красоты.
Сатеник. И потому ты хочешь держать меня под замком?
Артавазд. Я в растерянности, царица, не знаю, как мне быть с тобой, и это незнание приводит меня в бешенство… С другими знаю как, с другими вс¸ легко и просто: врага – бей, близких держи на расстоянии, собак и лошадей корми досыта, свою охоту не забывай, с наложницами, когда нужно, милуйся, когда нет – стегай их… Но как обращаться с тобой, я не знаю… Думал, вот стану царем, буду знать, но я еще больше запутался… Потому что их я не люблю, люблю только одну тебя. А ты причитающуюся мне долю своей любви раздала другим. Еще с малых лет я больше всех любил тебя, мать, и меньше всех получал любви…(Встает с колен, хочет обнять Сатеник.)
Сатеник. Не приближайся, от тебя зверем пахнет.
Артавазд (увидев Назиник, несущую таз с теплой водой). Оставь это… подойди ко мне!
Назиник. Иду, мой властелин.
Артавазд (обнимая наложницу). Говорят, что я некрасив и дурно пахну, так это?
Назиник. Нет, мой властелин, ты самый красивый.
Сатеник. Врет она, или у нее повреждены глаза и нос.
Артавазд. Она здорова, как горная лань.
Назиник. От тебя исходит сладкий дух, он сводит женщин с ума, ни один мужчина не пахнет так зазывно, так приманчиво.
Артавазд. Хочешь поесть сырого мяса? Откуси вот с этой стороны. Молодчина! У тебя волчьи зубы. (Лаская наложницу.) Ты ведь любишь своего царя, правда?
Назиник. Безмерно… (Ласкает Артавазда.)
Сатеник. Опять лжет!
Артавазд. Нет, не лжет, посмотри ей в глаза… (Продолжает ласкать наложницу.)
Сатеник, презрительно улыбаясь, смотрит на Артавазда.
Артавазд. Не смотри так, мать… Не смотри так…
Артавазд вдруг в бешенстве отталкивает Назиник,
выхватывает кинжал, перерезает ей горло и, подхватив ее,
тащит к ногам Сатеник.
Артавазд. Я принес тебе в жертву лучшую свою наложницу… прими ее, мать, прими…
Сатеник. Унеси ее подальше, безумец, вс¸ платье мне перепачкал кровью.
Сатеник удаляется. Артавазд, весь в крови,
обнимает тело Назиник, рыча целует ее.
Артавазд. Прости, прости… Не я это был, не я, прости… (Отстраняя ее от себя.) Дрвасп, Врам, унесите ее!
КАРТИНА 5
Там же. Издали слышны вой, стоны, крики.
Артавазд, Манду, Врам.
Артавазд. Что это за звуки?.. Никогда не слышал такого… Доносятся со стороны горы… Может, это отцово проклятие зовет меня?.. Голова разламывается от этих звуков. Манду, неси настойку, побыстрее! Манду! Позовите Манду!
Появляется Манду.
Манду. Здесь я, царь.
Артавазд. Неси свою настойку.
Манду. Сегодня ты уже пил, не много ли будет?
Артавазд. Замолчи, старуха, делай что говорят, да побыстрее, если не хочешь головы лишиться. (Вдруг обнимая Манду.) Принеси, милая, принеси, моя красавица, ну же, быстро!
Манду уходит за настойкой. Артавазд подходит к балкону.
Артавазд (глядя вниз). Подведите поближе, собак подведите поближе! (Прислушиваясь к лаю собак.) Что-то белая вяло лает, да и отощала моя белая собака. Что, черную перекармливаете, почему?.. Нет аппетита у белой?.. Сейчас посмотрим. (Придвигает к себе поднос с кабаньим мясом.) Крепче держите цепь черной, чтоб не мешала. (Кидает вниз мясо.) Лови, красавица… Молодец, и этот кусок… Видели, как она вс¸ мигом проглотила?
Голос снизу. С царской руки корм слаще.
Артавазд. И с вашей руки сожрут, если не будете жадничать. Поди, собачью долю домой к себе несете? Врам, отведи лошадей к Вруйру и поднимись ко мне. Быстро!
Входит Врам.
Врам. Я здесь, мой царь, приказывай.
Артавазд. Что тебе известно о моих братьях?
Врам. В панике они, царь: узнали, что будешь высылать, заперлись в своих домах и носа не кажут.
Артавазд. Трусливые шакалы, нет чтобы возроптать, взбунтоваться… Послушай, что я скажу тебе, Врам. Отправь к ним какого-нибудь ловкача – пусть прикинется, будто обижен нами, и разнесет слух, что царь слаб и безволен; что он в смятении от груза монарших дел; что предается охоте и развлечениям, пренебрегая государственными делами; что в войске у него зреет недовольство; что народ и воины раздражены и настроены против него и он боится смуты… Пусть он призовет их к мятежу – дескать, самое время сейчас. Понял?
Врам. Понял, царь.
Артавазд. Главное, чтоб он владел даром убеждения. Обещай ему взамен награду.
Врам. Сделаю, царь, будь спокоен.
Входит Манду с небольшой чашей в руках,
отойдя в сторону, ждет.
Артавазд (Враму). Ты можешь идти. Да, передай от моего имени Вруйру, пусть накажет псаря двадцатью ударами кнута… Или, может, это много?.. Ладно, десятью, но так, чтоб впредь не зарился на собачий корм. Все, уходи. (Врам удаляется. Артавазд обращается к Манду.) Принесла? Дай выпить, моя красивая старушечка. (Пьет.) Слышишь?
Манду. Что?
Артавазд. Крик горы. Хотя ты, старуха, глуха, хорошо, хоть меня слышишь.
Манду. Может, царь, это огонь бушует в чреве горы?
Артавазд. Нет, это проклятие моего отца, твоего любимого Арташеса, оно зовет меня. Он явился, встал над моей головой и сказал: “Когда ты поскачешь на охоту вверх по склонам Азатн Масиса, пусть утонешь ты в речном потоке, пусть схватят тебя нечистые, закуют в цепи в лоне горы; там да пребудешь и света да не увидишь!”
Манду. Царь, может, тебе показалось?
Артавазд. Показалось?!. Я видел его вот этими самыми глазами, слышал этими самыми ушами! Он стоял передо мной, как ты сейчас стоишь… Слышишь?.. Голос, что доносится с горы, тоже мнится мне?.. Почему же раньше гора молчала? Но я могу не подчиниться ему, правда, Манду? Пусть себе зовет, я могу и не пойти, разве это обязательно?.. И не пойду. Я царь этой страны, и никто не может меня заставить. Даже гора.
Манду крутится вокруг Артавазда, ворожит,
тихо бормоча что—то на непонятном языке.
Артавазд. Напрасно стараешься, Манду, ты не можешь снять с меня проклятие отца. Хватит вертеться, и без того вс¸ вокруг идет кувырком. (Манду останавливается.) На каком языке ты ворожишь?
Манду. На моем, на ассирийском, царь.
Артавазд. Ты его еще помнишь?
Манду. Да, ведь я была уже взрослой девушкой, когда Аргам похитил меня.
Артавазд. Что бы ты хотела, Манду, скажи мне… Может, крепкого мужчину?
Манду. Я бы хотела…
Артавазд. Ну же!
Манду. У меня есть мечта, царь: хочу побывать дома. Никогда не думала об этом, но с годами человек словно возвращается в детство.
Артавазд. Ты тоже слышишь голоса?
Манду. Слышу, царь, я слышу зов своих далеких предков.
Артавазд. Я не могу тебя отпустить, Манду, ты мне нужна. Но обещаю, придет день, и я дам тебе свободу, щедро одарю и отправлю тебя домой.
Манду. Я не насовсем хочу, на время – посетить родные места и снова вернуться к тебе.
Артавазд. Потерпи, Манду, пока я не могу тебя отпустить.
Манду. Как скажешь, царь.
Артавазд (вглядывается в щит, пытаясь разглядеть свое отражение). Манду, что говорят люди обо мне?
Манду. Да так, всякое.
Артавазд. Рассказывай.
Манду. Говорят, что ты порождение вишапа, что еще младенцем дэвы* выкрали тебя из колыбели и на твое место положили шидара…
Артавазд. Меня похитили, а на мое место положили злого духа, так, что ли?..
Манду. Пустые старушечьи толки, царь.
Артавазд. Ну и ну! Так кто же я теперь, Манду: выкранный или подмененный, я – это я или кто-то другой?.. Но как я могу быть не самим собой, если я здесь и говорю с тобой? Значит, вс¸ же я – это я… А тот, кого выкрали, кто же он тогда?.. Кто я, Манду?..
Манду. Толки эти рождаются от недовольства, царь, народу плохо живется. Живи он хорошо, ты для него будешь самым родовитым и прекрасным из людей и песни он будет слагать о тебе только хвалебные.
Артавазд. Они не понимают, что мой отец унес с собою все, опустошил страну.
Манду. Не принимай близко к сердцу, царь, прижми народ сильней, натяни потуже вожжи, потом понемногу, время от времени, ослабляй хватку – и народ почувствует себя счастливым, заворкует, запоет.
Артавазд. Ладно, уходи, твоя настойка уже наводит дремоту, оставь меня одного. Подожди… Говоришь, он спасся из огня? Убежал?
Манду. Кто, царь?
Артавазд. Аргам.
Манду. Я тебе говорила такое?
Артавазд. А разве не ты?
Манду. Нет, царь, ты путаешь, я этого не говорила.
Артавазд Ладно, неважно. Ты будь настороже, ухо держи востро, разузнай, где этот дэв прячется.
КАРТИНА 6
Покои Сатеник.
Сатеник, Артавазд.
Артавазд (входя). Доброго здравия тебе, мать, доброго здравия, царица!.. Не смотри так хмуро, ведь я твой сын, твой первенец… Ну, прости меня, прости безумца… Поговори со мной, поругай хотя бы… Хочешь, я брошусь тебе в ноги, вот! (Падает перед Сатеник на колени, обнимает ее ноги, целует.)
Сатеник. Встань, Артавазд, ведь ты царь, не к лицу тебе.
Артавазд. Нет, к лицу… (Кладя корону ей под ногу.) Вот, под одной твоей ногой – моя корона, под другой – моя голова… (Берет ногу Сатеник и кладет себе на голову.) Положи ногу мне на голову, прижми, придави!
Сатеник (отталкивая Артавазда). Ну хватит, приди в себя! (Артавазд поднимается на ноги.) Что тебе надо? Зачем пришел?
Артавазд. Повидать тебя, узнать, как ты себя чувствуешь.
Сатеник. Хорошо.
Артавазд. Я велел тысяцкому Вруйру, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Надеюсь, он следует моему распоряжению?
Сатеник. Следует.
Артавазд (подойдя к окну). Прекрасный вид, не правда ли? С одной стороны – гора, с другой – река… Скажи, мать, что мне сделать для тебя, чтобы тебе понравилось и ты улыбнулась?..
Сатеник. Сделал уже: держишь под замком.
Артавазд. Разве тебе не подаются лучшие кушанья и напитки, разве твои любимые слуги не рядом с тобой, разве ты не наслаждаешься прогулками в дворцовом саду?
Сатеник. Да, я прогуливаюсь, но под присмотром твоих стражников.
Артавазд. Поверь, это ради твоей безопасности: народ взбудоражен, готов на вс¸, кругом полно лазутчиков – на днях поймали одного, из рода Аждаака. Лохматый, хвостатый, говорить не умел – только рычал; мои слуги разделались с ним.
Сатеник. Не забывай, Артавазд, что во мне течет кровь свободолюбивых аланов.
Артавазд. Твое пребывание под замком временно, мать. Как только восстановится мир – отпущу тебя. Думаешь, я не хочу любоваться тобой, твоей красивой и легкой поступью, когда ты прогуливаешься по дворцовым залам? Однако это пока еще опасно. И…
Сатеник. Что – и?
Артавазд. Боюсь, вдали от меня ты примкнешь к другим своим сыновьям.
Сатеник. Ты что, не хочешь подпустить меня ни к кому из них? Хочешь, чтобы я виделась только с тобой?
Артавазд. Да, мать, да, я боюсь, боюсь потерять тебя. Как мне хочется, чтобы во всем мире остались только ты и я; ни родни, ни врагов, ни страны, ни людей, ни забот, ни дел – только небо, море, поле, лес, ты и я. Не отталкивай меня, мать, ругай, называй, если хочешь, шидаром, но не отталкивай. (Упав на колени, обнимает ноги Сатеник.)
Сатеник (отталкивая его). Отстань от меня, безумец!
Артавазд (садясь на пол). Ну что мне сделать, как мне быть, чтобы ты хоть немного любила меня? (Слуге.) Дрвасп, приведи сюда певцов, да поскорее, а также напитки и фрукты для царицы. (Обращаясь к Сатеник.) А хочешь до их прихода я спою для тебя?.. Сам царь поет для своей любимой матери! (Пробует запеть.) Нет, не получается, боюсь, от моего пения ты станешь еще угрюмей. Мать, почему ты не обучила сына пению, времени не хватало?
Сатеник. Этим занимались няньки.
Артавазд. Однако, помнится, с Зарехом ты занималась сама. Ну да, Зарех был красивенький, пухленький, беленький, и голос у него был хороший. Вечно канючил: “Сатеник, Сатеник, лепешку хочу, Сатеник, дай лепешку, Сатеник…”
Дрвасп (входит с певцами, неся поднос). Я привел, царь, певцов.
Артавазд. Положи фрукты и вино и уходи. (Певцам.) Спойте царице те песни, которые вы подобрали по моему велению, спойте так, чтобы усладить ее слух, в противном случае я лишу вас звания придворных певцов и вы станете бродячими гусанами. (Исполняемые песни, по сути дела, – мелодекламация, они посвящены женитьбе Арташеса и Сатеник.)
Первый певец. И когда Арташес отказывается выдать взятого в плен юношу – наследника престола, – на берег реки выходит его сестра Сатеник и кличет царя:
“К тебе обращаюсь, доблестный муж Арташес,
Победившему храбрый народ аланов;
Согласись—ка ты с моими, дивноокой дочери аланов, словами
И выдай юношу. Ибо не подобает
Богородным героям из одной только вражды
Отнимать жизнь у потомков других богородных героев,
Или, поработив, держать их в разряде невольников
И насаждать вечную вражду между двумя храбрыми
народами”.
Второй певец. Услышав столь мудрые речи, Арташес отправляет своего человека к царю аланов с предложением отдать ему в жены аланскую царевну Сатеник. А царь аланов говорит:
“Откуда же заплатит доблестный Арташес
Тысячи и десятки тысяч
За высокородную деву,
Аланскую царевну?”
Первый певец.
“Храбрый царь Арташес вскочил на красавца вороного
И, вынув аркан из красной кожи с золотым кольцом,
Подобно быстрокрылому орлу устремился через реку,
И, бросив аркан из красной кожи с золотым кольцом,
Обхватил стан аланской царевны,
И, причинив сильную боль спине нежной девы,
Быстро доставил ее в свой лагерь”.
Второй певец.
“Шел золотой дождь, когда Арташес был женихом,
Шел дождь жемчужный, когда Сатеник была невестой”*.
Певцы. И красавица Сатеник стала первой среди жен Арташеса. И родила Сатеник ему первенца Артавазда…
Сатеник (гневно прервав их и перевернув стол). Замолчите, хватит, прочь с глаз моих!..
Певцы убегают.
Артавазд. Царица, у тебя слезы на глазах…
Сатеник (вынимая платок и утирая глаза). Ты это нарочно, чтобы причинить мне боль?
Артавазд. Что бы я ни сделал, мать, я причиняю тебе боль.
Сатеник. Оставь меня, уйди, если хочешь смягчить мою боль.
Артавазд. Ладно, ухожу, успокойся…
КАРТИНА 7
Тронный зал.
Артавазд, Наложница, затем Врам и Абего.
Наложница массирует шею Артавазда.
Со стороны балкона слышится бешеный лай собак, вопли Абего.
Артавазд. Что это за шум? Кто смеет так шуметь, когда я отдыхаю? (Идет в сторону балкона.) Убью как собаку… Что тут происходит, Врам?.. Кто это?.. Отгони псов, веди его ко мне! (Возвратившись, обращается к наложнице.) Ступай, не умеешь ты массировать как положено, никто из вас и мизинца Манду не стоит.
Наложница уходит.
Входит Врам, волоча за собой растерзанного Абего.
Врам. Вот, царь, забрался он в сад, а тут собаки, спущенные с цепи, чуть не загрызли его, еле отбили…
Артавазд. Кто ты?
Абего запинается, издает какие—то бессвязные звуки.
Врам. Не может говорить, онемел со страху.
Артавазд (обнажая кинжал). На что тебе неговорящий язык, отрежем и убирайся!
Абего. Смилуйся, царь, меня, бездольного, голод одолел, забрался я в сад в поисках еды.
Артавазд. Ты что, несчастный, обедать сюда пришел?
Абего. Отпусти меня, царь, умоляю. Отец твой, Арташес, не стал бы наказывать, накормил бы и с миром отпустил.
Артавазд. Отец мой, говоришь?.. Но ты вовсе не похож на голодающего. (Враму). Я не вижу, чтобы у него выпирали кости, а ты, Врам, ты видишь?
Врам. Твоя правда, царь, тощим его не назовешь.
Артавазд. К тому же он с трудом выговаривает букву “Р”, ты заметил?.. Лазутчик он, в глаза ему посмотри! Как тебя звать, червь?
Абего. Абего. Пощади, царь!
Артавазд. Спусти ему штаны, Врам, обнажи его задницу (смотрит на голый зад Абего). Видишь его хвост?.. Я так и знал, что он из семени вишапов.
Абего. Какой еще хвост, царь, кровь это, собаки разодрали.
Артавазд. Мои собаки отодрали лишнее. Где вы его поймали?
Врам (показывая). На той стороне.
Артавазд. Под покоями царицы?
Абего. Я не знаю, на какой стороне обитает царица. Отпусти меня, царь, я больше и близко не подойду к твоему саду.
Артавазд. Кто тебя сюда подослал, гад ползучий, что ты должен был сообщить, кому, какие сведения?
Абего. Голод меня сюда привел, царь.
Артавазд. Бросьте его собакам, пусть завершат начатое дело.
Абего. Пощади!
Артавазд. Пощажу, если сознаешься.
Абего. В чем, повелитель?
Артавазд. В том, что ты лазутчик. Скажи, с кем пришел повидаться? Что и кому сообщить?
Абего. Не знаю.
Артавазд (выхватывая кинжал). Говори, змеиное отродье, говори! (Скрутив Абего ухо, отсекает его.) Говори, пока я не отрезал тебе и другое ухо.
Абего (воя и плача). Лазутчик я, да…
Артавазд. Аргам послал тебя сюда?
Абего. Аргам…
Артавазд. Чтобы с кем повидаться?
Абего. Повидаться?
Артавазд. С кем?
Абего. Забыл…
Артавазд. С царицей?
Абего. С царицей?!
Артавазд. Что ты должен был ей сообщить?
Абего. Не знаю… Пощади, царь, я ничего не знаю.
Артавазд. Значит, отрежу тебе и второе ухо, потом язык, а после выколю глаза.
Абего. Убей сразу, я сказал все, что ты хотел услышать, больше мне нечего сказать.
Артавазд (Враму). Уведи его!
Врам. Убить?
Артавазд. Пока закуйте в цепи… Может еще пригодится.
Врам. Пошли, гаденыш!..
Артавазд. Приложите к уху зелье… и, прежде чем заковать, сытно накормите.
Врам. Ты это серьезно, царь, или шутишь?
Артавазд. Серьезно. Пусть хоть раз наестся досыта с царского стола. Что ты так смотришь на меня?.. Не выношу, когда на меня смотрят пристально… Исчезни!
Врам (опустив глаза). Прости. (Уводит Абего.)
Артавазд (слуге, указывая на ухо, лежащее на полу). Убери это отсюда, Дрвасп!
КАРТИНА 8
Там же.
Артавазд, Манду. Артавазд сидит на троне,
ноги опущены в таз с водой, Манду массирует их.
Артавазд. Боль в ногах все усиливается; видишь, как они отекли?.. И цвет у них стал другой.
Манду. Вижу.
Артавазд. Большой палец не сжимай, болит нестерпимо.
Манду. Ты должен терпеть, царь, я делаю больно, чтобы кровь заиграла.
Артавазд. Ладно, делай, если ты действительно знаешь, что делаешь.
Манду. И у него была точно та же болезнь.
Артавазд. У Арташеса?
Манду. У Аргама.
Артавазд (в бешенстве опрокинув таз, толкает Манду). Не смей больше поминать имя этой собаки!
Манду (вытирая мокрое от водяных брызгов лицо). Прости.
Артавазд (протягивая ей свой платок). Возьми, вытрись царским платком. Оставь его себе… Да, я ведь наказал тебе собрать сведения об этом ползучем гаде.
Манду. Ничего определенного узнать не удается, царь, одни недостоверные разговоры. Говорят, он находится у вишапородных племен, что населяют подножие Масиса. Говорят…
Артавазд. Ну же, не останавливайся!
Манду. …узнав, что держишь царицу под замком, пришел в неописуемую ярость.
Артавазд. В ярость, говоришь?.. Да кто он такой, этот червь, гиена эта, чтоб еще и яриться!
Манду. Говорят…
Артавазд. Давай, Манду, выкладывай, не заставляй тянуть из тебя слова клещами, проще вырвать тебе язык.
Манду. Язык мой служит тебе, царь. Говорят, царица сама известила его, что арестована.
Артавазд. Через кого?
Манду. Говорят, через одну из прислужниц.
Артавазд. А именно?
Манду. Не знаю.
Артавазд. Узнай!.. Хотя и неважно, надо убрать обеих. Дай им яду, Манду, смешай с едой. Сегодня же.
Манду. Хорошо, царь.
Артавазд. Но никто, кроме нас с тобой, не должен об этом знать.
Манду. Этого ты мог бы и не говорить, царь… Пойду-ка я сдобрю «специями» обед прислужниц царицы.
Артавазд. Подожди. Возьми этот золотой.
Манду. Не хочу, царь, не из—за золота я служу тебе.
Артавазд. Бери, говорю, негоже отказывать царю.
Манду. Польщена, царь. Да, вот еще что: сказывают, будто бунтарские настроения в народе докатились и до провинций и твои братья решили воспользоваться этим.
Артавазд. Об этом я уже знаю, иди.
КАРТИНА 9
Там же.
Артавазд, Тиран, затем Дрвасп.
Артавазд (глядя вниз с балкона). Что это за красный конь, Тиран, разве твой не белый?
Тиран. Это жеребец из моего питомника, мы с белым подустали друг от друга.
Артавазд. Видать, с норовом, необузданный.
Тиран. Ты не видел его братца – тот еще неистовей. Этот мне понравился мастью, вот и оседлал его; братец же черный как сажа.
Артавазд. А чем плох вороной, умник? Он прекрасен, четко виден в свете дня, когда ты действуешь с открытым забралом, а во тьме, если идешь на темное дело, сливается с темнотой.
Тиран. Завтра он будет в твоей конюшне, царь.
Артавазд. Что ты заладил: царь да царь… Знаю, что я царь, можешь говорить мне “брат” или хотя бы “Артавазд”. Но не в присутствии посторонних.
Тиран. Обстановка тревожная, брат.
Артавазд. Слыхал. Знаю, что в народе и в армии зреют бунтарские настроения.
Тиран. Настроения? Это очень мягко сказано.
Артавазд. Тиран, для чего же я назначил тебя спарапетом?
Тиран. Да, царь, я действительно спарапет, но мне нужен твой приказ – не хочу быть самоуправцем. Я пришел, чтобы узнать твое решение.
Артавазд. Думаешь, приспело время?
Тиран. Уже в отдельных местах вспыхивали бунты. И, к сожалению, в них замешаны родные нам люди.
Артавазд. Замешаны? Не то говоришь: они, наши родные братья, сами же и провоцируют беспорядки, я извещен об этом, спарапет.
Тиран. Да, Зарех и Гисак, а вместе с ними и наша сестра Ераняк говорят повсюду, будто…
Артавазд. Ну говори же!
Тиран. …будто ты – недостойная замена нашему отцу, будто ты труслив, жаден и жесток, будто ненавидишь народ и завидовал своему отцу, будто убил своего брата, верховного жреца, уничтожил семью Аргама, будто…
Артавазд. Хватит, Тиран, о своих делах я знаю. Эх, Зарех, Зарех! Не мы ли с тобой, Тиран, вызволили его, когда он томился в плену у грузинского царя Кардзама?
Тиран. Да, мы, но что из того… Избалованный любимчик царицы, он смалу был неблагодарным.
Артавазд. А вс¸ потому, что похож на царицу-мать, такой же красивый, белолицый… Но в отличие от нашей храброй матери, он мягкотелый и малодушный… Кто против нас – не родня нам, Тиран. Забыл о Мажане? Я оплошал – надо было давно их всех отправить подальше… Тут и твоя вина есть: все уговаривал меня, мол, напуганы они, повременим, может, станут благоразумнее. Да разве напуганный может стать благоразумным? Народ ропщет, говоришь, взбудоражен?
Тиран. Да, недоволен тобой, Артавазд: при Арташесе-де жилось хорошо, он-де был милосердный, щедрый.
Артавазд. Вранье, он и тогда был недоволен. Народ всегда недоволен, доволен он будет, если только заживет по-царски, но это невозможно – не в сказке живем.
Тиран. Несомненно.
Артавазд. Ничего не поделаешь, надо ударить. Я ему еще не наносил удара; он выжидает, испытывает меня на крепость. Что ж, покажу свою силу, завтра же. Ударю с такой жестокостью, что надолго запомнит. Прольется кровь, Тиран, народ жаждет собственной крови, и она прольется по их желанию. Кровь – это хорошо, кровь отрезвляет, несет радость и обновление. И потому не будем медлить, ударим завтра же, на рассвете.
Тиран. На рассвете.
Артавазд. Враму накажи, чтоб мое войско было в полной готовности.
Тиран. Накажу, царь.
Артавазд. “Сатеник, Сатеник…”
Тиран. Не понял…
Артавазд. Зареха передразниваю – царицу он звал Сатеник; как-то раз и я решился обратиться к ней так и получил по голове, а он говорил безнаказанно, хватался за ее подол и верещал: “Сатеник, Сатеник, Артавазд бьет меня, скажи, чтобы не бил…”, а я и не думал бить, он клеветал. Завтра узнаешь, каково быть битым. Иди, мой Тиран, готовься. Не забудь черного скакуна.
Тиран. На рассвете, оседланный, он будет ждать тебя.
Издали, приближаясь, доносится крик. Вбегает Дрвасп.
Дрвасп. Царь, царь!..
Артавазд. Что случилось, Дрвасп, что визжишь, как раненый вепрь? (Тирану.) Ты иди, времени не теряй.
Тиран удаляется.
Дрвасп. Служанок царицы нашли мертвыми. Царица в ярости.
Артавазд. Служанок? Обеих?
Дрвасп. Да, они за обедом съели какую-то ядовитую зелень.
Артавазд. Ну и чревоугодницы, едят что попало. Пойду утешу царицу.
КАРТИНА 10
Покои Сатеник.
Сатеник, Артавазд.
Артавазд (входя). Мать, моя царица, я узнал и сразу пришел, чтоб поддержать тебя. (Обнимает Сатеник.) Соболезную.
Сатеник, высвободившись из объятий Артавазда,
пристально смотрит ему в лицо.
Артавазд. Ты очень расстроена? Знаю, ты была к ним привязана. (Не выдержав пристального взгляда матери.) Что ты так смотришь на меня, я же сказал, что сочувствую тебе… Ничего другого я сделать не могу, если они мертвы.
Сатеник. Почему ты убил их?
Артавазд. Я?.. Почему я? Чем они мне мешали?.. Нет, царица, чревоугодие их убило. Говорят, грибы они собрали в лесу, сами же и приготовили. Ты грибов не ешь, мать, прошу. Никогда.
Сатеник. Ты лжешь, Артавазд!
Артавазд. Боги свидетели.
Сатеник. Замолчи! Я с самого твоего детства различаю, когда ты лжешь. Посмотри мне прямо в глаза, не отводи взгляда.
Артавазд. Вот, вот они, мои глаза, посмотри, и ты увидишь, но не то, что хочешь увидеть, а то, что есть на самом деле. Поверь, и я расстроен, мать. Но что случилось, то случилось, их не оживишь… Я велел Вруйру дать тебе лучших служанок. Хочешь, сама их выбери: двух, трех, шестерых – сколько пожелаешь.
Сатеник. Воюешь со слугами, завтра пойдешь воевать с народом; ты плохо начал, царь.
Артавазд. Мои братья настроили народ против меня. Что мне прикажешь делать, сидеть и ждать, пока они придут и перебьют моих людей и заколют меня самого? Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы Зарех возложил корону на свою голову, Гисак стал верховным жрецом, а ты держала их в узде? Хочешь вернуть Аргама и снова приблизить его к престолу?
Сатеник. Аргама уже давно нет в живых, ты его убил, опомнись.
Артавазд. Он жив, и ты об этом знаешь. Очевидно, ты и спасла его – помогла бежать с помощью своих людей.
Сатеник. Опять даешь волю своему больному воображению.
Артавазд. Но спасти его еще раз, царица, тебе не удастся: я собственной рукой отсеку голову вишапу.
Сатеник. Ты воюешь с собственными бредовыми измышлениями (презрительно), царь!
Артавазд. Должным образом произноси «царь», с гордостью, любовью, уважением… Да, я царь, царь, и горе тому, кто усомнится в этом, будь это даже ты. (Падает вдруг перед Сатеник на колени.) Прости, мать, прости, не обижайся на меня… Это я, Артавазд, безумный Артавазд из твоей утробы…
Сатеник. Встань, ползаньем уважения не заслуживают, любви – тем более.
Артавазд (обнимая и целуя ноги Сатеник). Одерни, скрути, как в детстве, ухо мне, по голове стукни…
Сатеник. Не прикасайся ко мне, безумец! Ах, Арташес, на кого ты оставил свою страну…
Артавазд (вставая). Мне он оставил, мне, посмотри на меня хорошенько, не видишь разве, я Артавазд, царь армянский.
Сатеник. Горе тебе, страна армянская!
Артавазд. Прежде погорюй по своим любимым сыновьям, которых я завтра утоплю в их же собственной крови.
Сатеник. Убирайся, я больше не желаю ни видеть, ни слышать тебя, прочь, шидар!
Артавазд. Выбор твой, царица, останешься здесь до конца дней своих.
Сатеник. Надеюсь, твой конец наступит раньше – на тебе клеймо проклятия богов.
Артавазд. Кляни, кляни и ты! Кляните все! Однако знайте: чем больше проклятий, тем крепче я; я тверд как скала, мать, проклятия меня не берут – только щекочут, смешат, хи-хи-хи…
Сатеник. Шидар!
Артавазд. Безумец я, шидар, держитесь в стороне, остерегайтесь, я ужасен, у-у-у!.. Царь Артавазд выжил из ума… О-у-у!..
Уходит, воя по—звериному.
КАРТИНА 11
Артавазд и Манду. Комната в полутьме. Манду таинственно—
торжественна, в ритуальном черно—красном одеянии,
с повязкой на голове, лицо разукрашено, перед ней – чаша
с какой—то жидкостью, которую она помешивает орлиным когтем.
Манду. Протяни руку, царь.
Артавазд (протягивая руку). Вот.
Манду лижет запястье Артавазда, орлиным когтем надрезает его,
сцеживает кровь в чашу, припадает ртом к ране и лижет ее.
Манду (отведя царскую руку и рассматривая рану). Вот, кровь больше не течет (размешивает жидкость в чаше).
Артавазд (рассматривая рану). И следа не осталось, слюна у тебя точно зелье, женщина, ты действительно колдунья.
Манду. Настоящим колдуном был мой отец, одним только взглядом шестерых усыплял, затем проникал им в голову и вызнавал все секреты. Люди Аргама, пришедшие похитить меня, убили его. И его, и моих братьев. Когда ты убьешь Аргама, позволь мне помочиться на его прах, царь.
Артавазд. Позволю, но только ты узнай, где обитает этот ползучий гад.
Манду. Узнаю.
Артавазд. Как только разрубим все узлы, отпущу тебя на волю, обещал ведь.
Манду. Один узел тянет за собой другой, царь. Стань сюда… Сделай шаг вперед. А теперь скажи, что ты хочешь увидеть?
Артавазд. Завтрашний день.
Манду (совершая ритуальные движения над чашей и шепча заклинания). Артавазд, сын Арташеса, царь армянский… Вот я вижу тебя на вороном скакуне… С меча твоего каплет кровь, кровью обагрены бока скакуна, ноги твои – по колено в крови… Мятежники бегут врассыпную… Победа твоя, они на коленях молят о пощаде.
Артавазд. А мои братья?..
Манду. Пленены. Хочешь загляну еще дальше в будущее?
Артавазд. Да, если удастся.
Манду (прилагая усилия). Попробую… попробую… Нет… нечетко… не открывается.
Артавазд. Может, ты хитришь, Манду, и есть нечто такое, о чем ты не хочешь говорить?
Манду. Нет, царь, на самом деле нечетко, я приближаюсь к будущему, но там темно… Не понимаю… Погоди, попробую еще раз. (Снова шепчет заклинания, окунает пальцы в жидкость, лижет их, с закрытыми глазами совершает ритуальные движения, водит рукой по волосам и глазам Артавазда.) Нет, конец, иссякла сила магии. Дай другую руку, попытаюсь еще раз.
Артавазд. Я понял, Манду, впереди – черное пространство отцовского проклятия, твоя магия бессильна туда проникнуть. Собери свои колдовские средства и уходи: вот-вот светать начнет. Эй, Тиран, Врам, время, поднимайте войско, седлайте вороного!
Конец первого действия
ДЕЙСТВИЕ 2
КАРТИНА 1
Царская палата.
Артавазд, Тиран, Зарех, Гисак, Ераняк.
Зарех, Гисак и Ераняк доставлены во двор плененными.
Артавазд раздраженно кружится вокруг них.
Артавазд (ударив Гисака по голове). Тупица обжорливая, бунтовщиком заделался, да? Зачем это тебе было нужно, пустая голова?
Гисак. Страна – без верховного жреца, а ты, брат, не пожелал утвердить на этом месте своего брата Гисака.
Артавазд. Зови меня царем, или язык не поворачивается произносить это слово? Если так, то прежде отрежу тебе язык.
Гисак. Царь.
Артавазд. Это Зарех призвал тебя примкнуть к ним, посулив место верховного жреца, верно?
Гисак. Да.
Зарех. Собака, льстивая собака!
Артавазд (Зареху). Не рычи, пока я не дал тебе слова. (Гисаку.) Ну какой из тебя верховный жрец, недоумок, ты хоть своих-то богов по имени знаешь, хоть различаешь их? Я верховный жрец моей страны! И царь, и верховный жрец. Не знал разве?
Гисак (падая в ноги Артавазду). Прости, царь, прости, брат, ну, сглупил, ты ведь знаешь, что я…
Артавазд. Что ты тупица?
Гисак. Да, тупица я, дурак, обжора, лентяй! Пощади, хочешь, буду ноги тебе лизать?
Артавазд. Лижи!
Гисак (облизывая башмаки Артавазда). Вот, вот, вот…
Артавазд. Погоди, сниму башмаки.
Гисак. Сними, сними!
Ераняк. Что ты так унижаешься перед этим негодяем, трус, вставай, хватит позориться.
Артавазд. Но почему я негодяй, сестрица?.. В чем ты нуждалась, чего тебе не хватало?
Тиран. Она хотела, чтобы ты назначил ее мужа тысяцким.
Артавазд. Тысяцким? Всего-то? А что, давайте назначу, за этим дело не станет, хотя он и был нечист на руку. Но ничего, ради нашей сестрицы… Назначим, да, Тиран?..
Тиран. Убит за мародерство.
Артавазд. А ведь правда, я и запамятовал! Не могу, сестра, теперь его голова и тело существуют порознь.
Ераняк. Собака, собака, гиена… (С криком бросается на Артавазда, царапает ему лицо.)
Артавазд (оторвав Ераняк от себя). Жалишься, змея?
Ераняк (снова нападает). Ты сам змея, вишап, чудовище!
Артавазд (хватая Ераняк за горло). Уберите из моих рук эту змею…
Тиран и Дрвасп уводят хрипящую Ераняк.
Гисак (снова падая наземь). Пощади, царь, пощади!.. Я твой брат Гисак – обжора и дурак, прости меня, тупоголового!.. Я не виноват, Зарех уговорил, сам знаешь, меня уговорить легко… поставь передо мной, обжорой, вкусную еду и напитки – и дело сделано. Такой я, что поделаешь…
Артавазд (Зареху). Обещал ли ты Ераняк назначить ее мужа тысяцким?
Зарех. Обещал.
Артавазд. А Гисаку – полномочия верховного жреца?
Зарех. Да.
Артавазд. Пообещал бы лучше сразу должность спарапета – вот бы расцвела страна армянская!
Зарех. При твоем-то царстве она уж точно расцветет. Поправь корону, она съехала набок, места себе не находит на твоей голове, того и гляди упадет.
Артавазд с рычанием бросается на Зареха,
Гисак виснет на его ногах.
Гисак. Пощади!
Артавазд. Пощадить, чтобы завтра вы снова напали на меня? Отпусти мои ноги, не то в первую очередь тебя зарежу! Отцепись, кабанье рыло! (Поднимает Гисака за шею, наготове держа кинжал.)
Сатеник (врываясь). Убери руки, Артавазд!
Артавазд (отпуская Гисака). Мать?.. Почему ты здесь? Кто тебя известил?..
Сатеник. Мое сердце.
Артавазд. Не помню случая, чтобы хоть раз твое сердце оповестило тебя обо мне. (Гисаку.) Скажи спасибо царице, собака, она спасла тебя от моего ножа.
Гисак падает наземь, целует ноги Сатеник.
Гисак. Спаси, мать, спаси, только ты меня можешь спасти от него, он послушается тебя, он тебя любит, мать, никого не послушается – только тебя.
Артавазд (с оттенком ревности в голосе). Хватит нюни распускать, отцепись от ног царицы, встань! (Рывком поднимает Гисака на ноги.)
Зарех. Мать! (Обнимая кинувшуюся к нему царицу.) Сатеник…
Сатеник. Сынок!..
Артавазд (издевательски). “Сатеник, Сатеник, скажи Артавазду, чтобы не бил меня по голове, Сатеник, лепешку хочу…” Тиран, где ты?
Тиран (входя). Здесь я, царь.
Артавазд (Тирану и Враму). Уведите их, закуйте в цепи! Завтра утром обезглавим публично, чтобы другим неповадно было…
Сатеник. Пощади, Артавазд!
Артавазд. Пощадить? Чтобы они снова подняли мятеж? Что, у царя Артавазда нет больше дел, кроме как подавлять смуты своих братьев-предателей?
Сатеник. Ради меня пощади!
Зарех. Не унижайся, Сатеник.
Артавазд (ударом повалив Зареха наземь, заносит над ним кинжал). Замолчи, собака!
Сатеник. Пощади… прошу тебя! Это мои сыновья, в них течет моя кровь, не дай пролиться этой крови!.. (Тирану.) Помоги, Тиран!
Артавазд. Тиран мне не советчик.
Сатеник. Чего ты хочешь? Чтобы я стала перед тобой на колени?.. (Хочет опуститься на колени, но не может заставить себя.) Не могу… Хочешь – освободи, не хочешь – делай что сердце тебе подскажет.
Гисак. Мать, не покидай своих сыновей! Умоляю тебя, Артавазд, великий царь, брат мой! (Зареху.) Проси и ты, чего молчишь, стань на колени, армянский царь перед тобой, наш старший брат…
Артавазд (Враму). Завтра на рассвете увезете их в дальние провинции: одного в Агиовит, другого в Арберан. Уведите! (Тиран и Врам уводят братьев. Артавазд ждет проявления благодарности от Сатеник, но царица поворачивается и уходит.)
Рев горы.
Артавазд. Позовите Манду! Дрвасп, найди Манду, быстро!
КАРТИНА 2
Артавазд, Манду. Артавазд наслаждается настойкой,
Манду массирует ему ноги в тазу с теплой водой.
Артавазд. Молодец, моя старушка, от прикосновения твоих рук боль в моих ногах ослабевает, а ты говоришь: “Отпусти меня домой”. Что я буду делать без тебя? Нет у меня никого роднее тебя… Нет, не уедешь, только после моей смерти.
Манду. Живи вечно, царь, мое желание вернуться домой было минутной слабостью, вызванной сладкими воспоминаниями. Забудем. Мой дом – рядом с тобой.
Артавазд (относительно массажа). Осторожней… Ты переходишь границы…
Манду. Как я истосковалась по твоему телу, Артавазд, по твоим грубым ласкам, волосатой груди, по твоим побоям!..
Артавазд. Мне казалось, ты забыла…
Манду. Не забыла, царь, хотя ты давно не напоминаешь мне – думаешь, наверное, что я постарела и не сумею заниматься с царем любовью по-царски… Уповаешь на молодых?.. Любовь ведь тоже обладает мудростью, богатая мудростью любовь особенная, она словно пьянящий напиток. Испив его, ты ощутишь такое блаженство, что позабудешь о весело резвящихся молодых наложницах.
Артавазд. Твое слово звучит заманчиво, и если ты подкрепишь его своим телом…
Манду. Не сомневайся.
Артавазд. Значит, жди меня ночью.
Манду. Мой царь почтит меня своим вниманием, да здравствует мой царь!
Артавазд (о ноге). Три осторожней!.. Когда я расправлялся с бунтарями, у меня была одна лишь боль – в ногах. Она угнездилась во мне с той поры, когда мне явился мой покойный отец и проклял меня. (Прислушиваясь к вою горы.) Слышала?.. Они в тайной связи между собой.
Манду. Кто?
Артавазд. Гора и боль в моих ногах. Хоть ты и колдунья, Манду, но не чувствуешь этого.
Манду. Ноги твои давно уже болят, царь, они болели еще при жизни Арташеса…
Артавазд. То была другая боль, терпимая, и у нее не было тайны. Эта же невыносима и таинственна. (Вполголоса.) Эта боль, Манду, словно управляет моими ногами, толкает их куда-то, и стоит мне воспротивиться ей, даже мысленно, становится еще нестерпимей. Боюсь, в конце концов она уведет меня туда, куда я идти сопротивляюсь всем своим существом. Я уверен, это проклятие моего отца сидит в моих ногах.
Манду. Помню, отец мне рассказывал, что когда-то покойный мой дед проник в его волосы, и стоило-де тому разволноваться или осерчать, волосы у отца тотчас становились торчком, раскачивались, тянулись к небу. И что удивительно, порой его волосы и впрямь поднимались торчком, взгляд становился каким-то странным, точно следил за чем-то невидимым или пытался уловить какие-то звуки.
Артавазд. Не забывай о массаже, Манду, продолжай тереть мне ноги… Надо было мне взять тебя с собой: ты бы облегчила мне боль и я из-за нее не погубил бы народу больше, чем следовало. Ну да ладно, зато долго будут помнить… Что говорят в народе, Манду?
Манду. Люди напуганы, царь, ненавидят тебя, но, пожалуй, в их взглядах больше почтительности, чем ненависти, появились и признаки уважения.
Артавазд. Образумились таки. Что еще?
Манду. Говорят, что ты не Арташеса сын, а Аргама, что ты из рода вишапа Аждаака. Все это выдумки людей, чье воображение распалено страхом, царь, у них нет другого способа мстить тебе…
Артавазд (ощупывая свое лицо). Сын Аргама я, говорят?..
Манду. Не бери в голову, царь.
Артавазд. До этого толковали, будто злые духи выкрали меня из колыбели и положили туда шидара, а теперь я стал отродьем Аргама?.. (Вновь ощупывая лицо.) Как ты думаешь, Манду, который из них я?
Манду. Ты – это ты, Артавазд, не терзай себя впустую, занимайся своими делами.
Артавазд. Я – это я, да, другим быть не могу, потому что вот он я, вот, сижу на троне, и я это знаю; а вот ты, что касаешься моих ног, и я это осязаю, и когда ночью я приду к тебе, именно я войду в твое тело, а не кто-то другой.
Манду. Ты, царь мой.
Артавазд (вставая с места). О поручении моем не забыла? Ты должна была узнать, где обретается Аргам.
Манду. Не забыла, царь, но точных сведений у меня нет: не нашла хоть кого-то, кто сам бы видел его, но ходят слухи, будто он примкнул к вишапородным племенам, что обитают у подножия Масиса, и организует их на поход против тебя.
Артавазд. Он не посмеет это сделать – духом не вышел, лишь хорохорится на расстоянии. Я сам пойду на него. Пойду-раздавлю вишапов, затоплю их кровью подножие горы, отрублю голову главного вишапа, приволоку, перекатывая, швырну к ногам царицы. Да, этот вопрос должен быть немедленно решен, раз и навсегда. Что толку от царя, у которого под самым носом живут себе припеваючи, да еще и хорохорятся вишаповы отродья! Дрвасп!
Дрвасп. Приказывай, царь.
Артавазд. Позови Тирана, немедленно! (После ухода Дрваспа, обращаясь к Манду.) Ты иди. Хотя нет, погоди… скажи, что делала царица в мое отсутствие? О чем говорила, с кем?
Манду. Молчалива была, царь, ни с кем не разговаривала, только однажды посетила храм Астхик – молча пошла, молча вернулась. Тысяцкий и Дрвасп сопровождали ее, из слуг никого не взяла с собой – новой прислуге не доверяет, а одного даже поколотила палкой.
Артавазд. Поколотила, говоришь, да еще и палкой?.. С нее станется… Ты замечала, что в минуты ярости она делается еще прекрасней? А Тиран часто навещал ее?
Манду. Спарапет?
Артавазд. Да, спарапет, мой брат.
Манду. Царь, но разве спарапет не был с тобой во время подавления мятежа?
Артавазд. Да, действительно… (Касаясь своей головы.) Здесь у меня все смешалось, Манду, даже твоя настойка не помогает. Больше у меня вопросов нет, уходи.
КАРТИНА 3
Там же.
Артавазд и Тиран.
Тиран (входя). Ты звал меня, царь.
Артавазд. Помню, еще не успел забыть, подойди поближе. Слыхал ли ты, что Аргам с этим сбродом, что обитает у подножия горы, замыслил идти войной на меня?
Тиран. Аргам мертв, царь, ты сам его убил, и с тех пор никто его не видел.
Артавазд. Есть видевшие, есть. Плохо ты служишь своему властелину и стране, спарапет. Хороший спарапет имеет целый полк лазутчиков. Где твои лазутчики, хоть какие-то донесения ты получаешь от них? Во времена Арташеса у Смбата была отдельная дружина отличных воинов-лазутчиков.
Тиран. И у меня есть, царь.
Артавазд. Значит, их недостаточно или ты плохо организовываешь их работу.
Тиран. Завтра же я их отправлю туда.
Артавазд. А мы что, будем сидеть и ждать? Нет, спарапет, поздно уже, мы должны выступить и уничтожить эту мразь. Я убью всех – от мала до велика, не оставлю в живых никого из рода Аждаака в моей стране. Иди, готовь войско.
Тиран. Войско устало, царь, толком еще не отдохнуло; может, повременим немного?
Артавазд. С чего войску уставать, если царь не устал? Или я не бился наравне со всеми, отлынивал?..
Тиран. Бился, царь, более всех.
Артавазд. Войско, спарапет, – что меч: тупеет, ржавеет в бездействии и потому всегда должно находиться в бою. Значит, с наступлением рассвета выступим в поход. (Смеясь.) Если не придешь – пойду один, осрамишься.
Тиран. Ты злишься на меня, Артавазд, в чем дело?
Артавазд. Не сердись, пошутил я. Ты тоже, видно, сильно устал…
Тиран. Я готов выполнить твой приказ.
Артавазд. Ладно, пусть войско отдохнет еще день. Завтра в обед накорми его досыта, ужин же дай легкий, чтоб не отяжелели, и вина совсем немного, чтобы спали спокойно, сил набирались.
Тиран. Будет сделано, царь.
Артавазд. Как там наша сестра Ераняк?
Тиран. У нее была повреждена гортань, она не могла дышать…
Артавазд. И?..
Тиран. Умерла.
Артавазд. Я был готов проявить великодушие, но ты же видел, как она впилась змеей мне в лицо. Врача не звали?
Тиран. Звали, но это ей не помогло.
Артавазд. Ну ладно, что было, то было. Похороните ее как подобает царской дочери. Прикажи тысяцкому от моего имени.
Тиран. Исполню, царь.
Артавазд. Тогда иди. Пошли ко мне Врама.
Тиран. И еще, царь…
Артавазд. Говори!
Тиран. Освободи, брат, нашу мать.
Артавазд. Она просила?
Тиран. Я был у нее, она в крайнем отчаянии.
Артавазд. И часто ты бываешь у нее?
Тиран. Нет. Она позвала.
Артавазд. Что же ты стал столбом? Иди готовься.
Тиран. Ты не ответил.
Артавазд. Не признаю посредников между мной и моей матерью, будь это даже мой брат.
Тиран удаляется.
КАРТИНА 4
Там же.
Артавазд, Врам, Манду.
Артавазд (один). Гады ползучие, змеи… Обвили подножие святой горы, яд выплескивают на страну. Изведу по одному, вот этой самой проклятой моей ногой раздавлю. Где это слыхано, чтобы при живом царе аждаакова нечисть свободно разгуливала по стране? А вс¸ отец. Он был недальновиден: я не вижу, говорил, против кого воевать; пусть они сперва как следует размножатся, объединятся в приличное войско – и я ударю по ним… Теперь, отец, когда вишап Аргам объединил их, – что скажешь, не ударить ли мне? (Прислушивается к горе в ожидании ответа.) Молчит. Но вс¸ равно для меня его слово – не закон, я здесь царь, Артавазду решать, и Артавазд решил. (Увидев Врама.) Что ты так долго, Врам, или тоже устал?
Врам. Нисколько, царь, я полон сил и явился, как только мне сообщили.
Артавазд. Значит, вестник был усталый. Даю тебе один день на сборы, иди готовься, завтра выступаем в поход.
Врам. Да будет твоя воля, царь. Самое время: мары* у границы активизируются с каждым днем.
Артавазд. Мары подождут, пусть себе активизируются, позже будет видно, кто кого и как одолеет. А вот отребье, что ютится у подножия Масиса, не только активизировалось, но уже и готовится к бунту. Ты осведомлен об этом, стражник?
Врам. Поверхностно, царь.
Артавазд. Плохо работают твои лазутчики, Врам, ты не контролируешь их. Знай, зачастую лазутчики важнее войска. Вы же – и ты и Тиран – сквозь пальцы смотрите на это.
Врам. Твоя правда, царь, прости, впредь буду старательней.
Артавазд. Мары – в следующий раз, Врам. Прежде нам следует избавиться от нашей внутренней нечисти. Составьте вместе с Тираном карту маршрута похода, чтобы не увязнуть нам в болоте и не выйти к ущелью.
Врам. Составим, царь. С одной стороны войдем, уничтожая их, с другой, опять же уничтожая, выйдем.
Артавазд. Главное, чтобы Аргам, по своему обыкновению, не улизнул: у него есть манера, скинув хвост, ускользать, как ящерица. Я сам лично перережу ему горло. Если кто опередит меня – накажу!
Врам. Аргам?.. А разве ты не сжег его вместе со всей его семьей и хозяйством, царь?
Артавазд. Он жив, змеиное отродье.
Врам. Неужто?..
Артавазд. Вы что, отупели все разом? Жив, говорю, или моего слова вам недостаточно?
Врам. Вполне, царь, прости.
Артавазд. Часть моей души противится прощению…
Врам (целуя руку Артавазда). Прости!
Артавазд. Ты целуешь мой перстень, неужто блеск золота прельщает тебя больше, чем рука твоего царя?
Врам. Случайно вышло, царь (снова целует).
Артавазд. Ладно, поняли, хватит. Братьев моих отправил?
Врам. Еще на рассвете.
Артавазд. Мать вышла попрощаться с ними?
Врам. Да.
Артавазд. Плакала-причитала?
Врам. Много слез пролила, но молча. Она крепко обняла Зареха, не хотела выпускать из объятий.
Артавазд. Крепко обнимала, говоришь?.. Обнимала крепко своего сына-предателя… А что Зарех, не кричал: “Сатеник, Сатеник”?..
Врам. Кричал, царь.
Артавазд. А тупица Гисак, что делал он? Тоже залез под крылышко матери?
Врам. Сначала молчал, держался в стороне, но когда уводили, с криками бросился к ногам матери, обнял их, еле оторвали.
Артавазд. А дальше?
Врам. Дальше царица сказала-де, езжайте спокойно, не бойтесь, я не оставлю вас одних, скоро приеду к вам.
Артавазд. Вон оно что… Так вот почему она уговаривает меня отпустить ее на свободу… Вс¸ ясно. Ты иди, Врам, иди.
Врам уходит.
Артавазд. Эх, мать, мать… Будь я на месте Зареха, а Зарех – на моем, ты обняла бы меня, прослезилась, обещала бы приехать ко мне?.. Нет, боюсь, что ты опять же обняла бы Зареха… Голова раскалывается от горьких мыслей… (В сторону горы, откуда ему слышится вой.) И гора завыла… Что ты хочешь от меня?.. (Гремит гром, сверкает молния.) И боги тоже гневаются… А вам что надо от меня? Ярость ваша в пользу или против меня? Манду, зелье твое уже бессильно дать мне покой. Врам, Врам, вернись, Врам! Дрвасп, верни Врама!
Врам (входя). Иду, царь, иду, я был недалеко, сердце будто подсказало, что ты о чем-то забыл спросить.
Артавазд. Да, забыл… голова кругом от всего этого… Подойди поближе, Врам. Слушай, мой стражник, это очень важно. Лазутчики донесли мне, что грузинский царь Кардзам хочет похитить Зареха и Гисака, приютить у себя, дать им войско и отправить против нас.
Врам. Однажды он уже похищал Зареха, и, кажется, спас его ты, царь.
Артавазд. Ты правда помнишь? Это было во времена Арташеса, мы с Тираном спасли неблагодарного.
Врам. Помню, конечно.
Артавазд. И вот теперь Кардзам снова намеревается нанести нам вред.
Врам. Что я должен делать, царь, приказывай!
Артавазд. Ты ведь знаешь, я люблю своих братьев, не люби я их, отсек бы им головы.
Врам. Это так, царь.
Артавазд. Но безопасность страны для царя важнее братской любви, согласен?
Врам. Разумеется.
Артавазд. А они уже дали свое согласие грузинскому царю, вошли в преступный сговор с ним.
Врам. Это предательство.
Артавазд. Да, мой стражник, уже второй раз они предают своего царя и брата. Им больше нет прощения. Пока они в пути, отправь за ними людей на рысаках, пускай догонят и убьют их. Но чтоб они были одеты как мары, как разбойники с дороги, понял?
Врам. Понял, царь.
Артавазд. Отправь самых доверенных людей, Врам; четверых, думаю, будет достаточно.
Врам. Сделаю, царь, будь спокоен.
Артавазд. Об этом, кроме нас с тобой, никто не должен знать, даже мой брат Тиран. Если кому-то станет известно, значит, это ты проболтался.
Врам. Я никому не заикнусь, клянусь богами!
Артавазд. Обещай щедрые дары своим людям, а после, когда они сделают свое дело, отправь их из страны куда-нибудь далеко, очень далеко.
Врам. Да, царь, я так и сделаю.
Артавазд. Молодец! Пусть они выедут из дворца ночью, под покровом темноты. Впрочем, кажется, сейчас уже ночь.
Врам. Отправлю их немедля, царь. Твои братья – на телегах, далеко уехать не могли.
Артавазд. Ну, иди, мой Врам. Знай, отныне тебе я доверяю свою особу и дела, и вознаграждение будет щедрым.
Врам (целуя руку Артавазда). Я твой всем сердцем и душой, великий царь.
Артавазд (снимая с пальца перстень). Вот, возьми в дар за честную службу этот перстень с царского безымянного пальца.
Врам. Бесконечно благодарен, царь.
Артавазд. Не подумай, что он простой – это индийский изумруд. Ну а теперь иди займись делами, у тебя много работы, мой Врам.
Врам. Будь спокоен, царь, я сделаю все так, как ты хочешь.
Врам уходит.
Артавазд. Манду, я иду к тебе, царь держит свое слово. Эту ночь я проведу в твоих горячих объятиях.
Манду (появившись). Здесь я, царь.
Артавазд. Откуда ты возникла вдруг, женщина?
Манду. Ты ведь позвал меня, вот я и пришла.
Артавазд. Ступай на свое ложе, умасти свое тело благовонными маслами, приготовь свой любовный напиток и жди.
Манду. Лечу!
Артавазд (вслед Манду.) Приготовь также и чашу, над которой ты ворожишь, чтобы увидеть, как я закалываю вишапов и как убегает окровавленное тело Аргама, оставив у моих ног голову с хватающим воздух разверстым ртом.
КАРТИНА 5
Покои Сатеник.
Сатеник, Тиран.
Тиран. Приветствую тебя, мать! Как чувствуешь себя, моя царица?
Сатеник. Тиран? Это ты? В такой поздний час?..
Тиран. Время не позднее, мать, сейчас вечер.
Сатеник. Да?.. А мне показалось, что уже ночь. Случилось что?
Тиран. Нет. Чем ты так встревожена?
Сатеник. Обилие плохих вестей не оставляет места для жизнерадостности, сын мой.
Тиран. Я пришел лишь узнать, как твое самочувствие, мать. Позволь мне обнять тебя…
Сатеник (уклоняясь). Не надо, Тиран, у твоего брата повсюду соглядатаи.
Тиран. Разве это преступление – обнять родную мать?
Сатеник. В последнее время он относится к тебе недоброжелательно, не надо давать ему лишнего повода.
Тиран. Ошибаешься, мать, он относится ко мне по-отцовски. Правда, порой бывает строг, но относится всегда с любовью.
Сатеник. Ты что, слепой? Не видишь разве, что с каждым днем он делается вс¸ безумней? Ты хоть раз смотрел ему внимательно в глаза?.. Или не вникаешь?.. Лицо искривилось, словно разделилось надвое: одна сторона постоянно бледная, другая дергается постоянно, глаза скосились, смотрит зверем…
Тиран. Преувеличиваешь, царица. Что часто бывает раздражен – это так, но на то есть причины: царские заботы, постоянная боль в ногах…
Сатеник. Его главная забота – плести интриги. Слышала я, что завтра вы с войском отправляетесь в поход. Это так?
Тиран. Да, идем войной на отребье, что кучкуется у подножия Масиса. Царь говорит, что Аргам жив и организует этот сброд на поход против нас.
Сатеник. Бредовые измышления об Аргаме не дают покоя его больной голове. Будь осторожен, сынок, остерегайся…
Тиран. Кого, царица, они ведь трусливы, как шакалы.
Сатеник. Не их остерегайся – Артавазда, он на вс¸ способен.
Тиран. Ты опять преувеличиваешь, мать. В глубине души наш царь – ребенок.
Сатеник. Это ты дитя, Тиран. Всякий, кто близок со мной, становится его врагом; поверь, это относится также и к тебе. Лучше нам не видеться, чем я потеряю тебя. (Глядя на штору, встревоженно.) Ты слышал шуршание?..
Тиран. Нет… Наверное, тебе показалось, мать, или это был ветер…
Сатеник. За мной постоянно следят, Тиран, – слуги, его наложницы, он сам… Два дня назад, ночью, кто-то будто шепнул мне: “Проснись и посмотри”. Я проснулась и в щели между шторами увидела его косящие глаза, которые исчезли в следующую же минуту.
Тиран. Ты очень встревожена, царица, это от одиночества и от неотступных тяжких дум. Я снова буду просить его, чтобы он отпустил тебя.
Сатеник. Не проси! И вообще ничего с ним не говори обо мне, Тиран, ты единственный из моих сыновей, который остался рядом со мной, я боюсь потерять и тебя.
Тиран. Мать, он тоже твой сын, не отталкивай его – может, тогда он изменится к лучшему…
Сатеник. Он не мой сын! Да-да, не смотри так, я начинаю верить в рассказы старых ведьм, что моего сына подменили в колыбели, положив на его место шидара. Он бесноватый, сынок, остерегайся его. Не возражай мне, только скажи, что будешь осторожен, поклянись моей жизнью и здоровьем.
Тиран. Я буду осторожен, мать, клянусь твоей жизнью и здоровьем!
Сатеник опять напряженно смотрит в сторону шторы,
затем, выхватив кинжал Тирана, подкрадывается к ней.
За шторой просматриваются очертания темной фигуры,
и в следующую минуту кто—то убегает. Тиран,
отняв кинжал у матери, собирается выбежать.
Сатеник (удерживая Тирана). Стой, ты его не догонишь… соглядатаи такие же быстроногие, как охотничьи собаки.
Тиран. Кто это был, ты узнала его?
Сатеник. Один из слуг. Теперь ты веришь матери? Убедился, что я окружена доносчиками?.. Ступай, сынок, иди. (Наскоро целует его.) Иди!..
Тиран уходит.
КАРТИНА 6
Артавазд, Сатеник, Манду, Врам.
Артавазд волочит мешок, внутри – голова Аргама.
Артавазд. Мать, царица!.. Смотри, что я несу тебе!.. Я иду… твой сын идет, и не с пустыми руками, а с даром… (Подойдя к Сатеник, подкатывает мешок к ее ногам.) Вот, царица, я уничтожил всю эту нечисть, а это голова вишапа Аргама, тело же его убежало, кубарем покатилось в корм собакам… Ты что молчишь, мать, не приветствуешь старого друга?.. Хочешь, оставлю тебя наедине с ним?.. Знаю, будешь скорбеть, слезы проливать… Но со временем скорбь твоя уляжется и ты, избавившись от груза тяжких дум об Аргаме, почувствуешь себя свободной. Ты свободолюбива, так ведь, царица?.. Вот он Аргам, он здесь, ты увидишь его, а он тебя – нет: глаза его закрылись навечно… (Толкнув ногой голову.) Вот он, вытащить?.. Выйди, Аргам, не прячься, Арга-а-ам… (Вытаскивает голову, кладет у ног Сатеник.) Я тебя освободил от твоего прошлого, мать.
Сатеник. Это не Аргам, Аргама ты убил давно. Дважды убить невозможно.
Артавазд. Ты всмотрись получше, это он, убеленный сединой Аргам, красивый, добродетельный, благопристойный; но такой он только внешне. В действительности же он – вишап Аргаван, жадный и распутный, коварный и мстительный… Смотри, кровь у него не сворачивается, видишь? Второй день уже, но все еще капает – вода это, не кровь.
Сатеник. Унеси, смердит! (Ногой отталкивает голову в сторону.)
Артавазд. Осторожней, ты делаешь ему больно. (Голове.) Аргам, ты видишь, как изменчиво и жестоко сердце женщины: вчера она любила тебя, сегодня отталкивает ногой, мол, смердишь.
Сатеник. Забери свой дар и исчезни, царь, ты воюешь с собственными бредовыми фантазиями.
Артавазд. Понимаю, притворяешься, что возмущена, а на самом деле хочешь остаться с ним наедине. Ладно, уважу твое желание, не буду мешать. (Уходя, он незаметно поднимает с пола платок Сатеник.)
Сатеник (вслед Артавазду). Шут, шидар!..
Артавазд тайком наблюдает от двери за Сатеник,
в следующую минуту Сатеник бросает в него голову,
он падает с головой в руках. Встает и, катя ногой
впереди себя голову, уходит, крича: “Манду, Манду…”
Артавазд (когда появляется Манду). Посмотри, Манду, ведь правда это он?.. Царица говорит – не он, говорит – убить два раза невозможно; но она хитрит… Это ведь Аргам, верно?.. Теперь ты можешь мочиться на него столько, сколько позволит тебе твой мочевой пузырь.
Манду. Сходство есть, но… сказать определенно затрудняюсь, царь.
Артавазд. Ты ведь была его наложницей, неужели не узнаешь своего прежнего господина, его родинки, шрамы?..
Манду. Давно это было, царь, не помню… Ты должен был принести и тело.
Артавазд. Его тело давно уже в утробе хищников, питающихся падалью. Эй, уберите эту голову, устал я! Отнеси ее на свалку, Манду.
Манду, взяв голову, уходит.
Артавазд (вынимая платок Сатеник). Платок Сатеник, на нем ее слезы, слюна, он напитан ее ароматом… Как сладко пахнет!
Врам (ворвавшись). Беда, царь, беда!..
Артавазд. Что случилось, говори!
Врам. Твоих братьев убили, царь!
Артавазд. Моих братьев?.. Зареха и Гисака?
Врам. Да, царь.
Артавазд. О боги, я простил их, но вы простить не сумели! Где это случилось, как?
Врам. По пути в Агиовит ночью на них напали разбойники-мары, убили всех, ограбили.
Артавазд. Как вы узнали, что это были мары?
Врам. Одного из них удалось поймать, он здесь.
Артавазд. Бедная царица, бедная мать… Пойду сообщу ей о беде. Но повернется ли у меня язык… Готовьтесь представить пойманного царице. (Тихо.) Язык ему вырвали?
Врам. Еще вчера, царь (уходит).
Артавазд (выходя). Царица, беда!.. Сатеник!..
КАРТИНА 7
Покои Сатеник.
Артавазд, Сатеник.
Артавазд (входя). С плохою вестью я, мать, беда!..
Сатеник. ???
Артавазд. Мои братья… Зарех, Гисак… Сыновья твои, мать!.. Мары под покровом ночи напали на них, убили. С целью грабежа. Сама знаешь, до чего они жадные: ради одной золотой монеты перебьют целую деревню. Случилось это по пути в Агиовит… Что ты так смотришь на меня?
Сатеник. Ты их убил, Артавазд.
Артавазд. Я?.. Зачем мне это?.. Нет, мать… Они уже не представляли для меня никакой опасности… Выслав, я избавился от них.
Сатеник. Это я их убила, я, своей неосмотрительностью, своим желанием уехать к ним.
Артавазд. Я же говорю – это были мары-грабители.
Сатеник. Зарех, Гисак, простите свою мать…
Артавазд. Одного из грабителей поймали. Привести к тебе?.. (Зовет.) Врам, Врам, приведите сюда мара! (Обращаясь к Сатеник.) Сочувствую, мать, искренно сочувствую… Толстячок Гисак, красивый Зарех, который вс¸ говорил: “Сатеник, Сатеник…”
Сатеник (перебивая). Замолчи, чудовище, не смей произносить мое имя своим мерзким ртом!
Врам. Вот он, привел собаку…
Абего падает к ногам Сатеник, издавая нечленораздельные звуки.
Артавазд. Стой, собака, не прикасайся к царице!
Врам ставит Абего на ноги.
Сатеник. Ты убил моих сыновей?
Абего издает крики, качает головой.
Сатеник (раскрывая рот Абего). Бедняга, тебе отрезали язык, чтобы ты не мог рассказать правду.
Врам (по знаку Артавазда). Мой воин отрезал ему язык, царица, когда он плюнул ему в лицо.
Абего снова пытается что—то сказать Сатеник, но не может.
Артавазд. Уведите, убейте собаку!
Врам уводит Абего.
Сатеник. Убирайся, Артавазд, я не могу тебя видеть, ты омерзителен. (Поворачивается спиной.)
Артавазд остается стоять в нерешительности.
Сатеник. Исчезни, чудовище!
КАРТИНА 8
Артавазд, Врам, Манду, Тиран.
Артавазд один. Положив бронзовый щит перед собой,
он силится поймать в нем свое отражение,
протирает рукой поверхность щита, снова вглядывается в него.
Артавазд. Кто ты, Артавазд?.. Действительно ли ты Артавазд, или ты шидар, которого подкинули злые духи?.. Сын высокородного Арташеса или Аргама, отродья вишапов?..
Врам (входя). Ты звал меня, царь.
Артавазд. Тот несчастный, что копошился в мусоре, жив еще?
Врам. Безъязыкий Абего?.. Я уже вызвал палача, но, если дело к спеху, сам справлюсь, царь.
Артавазд. Отпусти его, Врам, отправь куда-нибудь далеко, теперь он не опасен – не отрастет же снова у него язык!
Врам. Воля твоя, царь.
Артавазд (достает золотые монеты). Дай ему это золото. Скажи: “Это тебе от царя ”. Иди.
Врам уходит.
Артавазд. Дрвасп, где же колдунья?
Манду (входя). Иду, царь, иду!..
Артавазд (вырывая из ее рук настойку). Дай! (Пьет.) Почему задержалась, вон уже сколько времени прошло, как велел тебе принести…
Манду. Времени прошло чуть-чуть, царь, я бегом бежала.
Артавазд. Да?.. Время тоже затеяло со мной коварную игру, как какой-то заговорщик… (Смотрит в сторону горы, насторожившись.) Слышала?.. Отцовское проклятие зовет меня упорно. Но я не пойду, Манду, ведь я могу и не пойти, правда?
Манду. Можешь, конечно, мой повелитель, не поддавайся, стоит тебе позволить этой мысли угнездиться в твоей голове, как воспротивиться ей ты уже не сможешь.
Артавазд. Легко тебе говорить, когда они уже здесь (указывая на свою голову), посланы без моего спроса. (Допивая настойку.) Слабый он, отвар твой.
Манду. Еще не дошел до места, потерпи, царь.
Артавазд (глядя на свое отражение в щите). Что обо мне говорят люди, Манду?
Манду. То же, что и раньше.
Артавазд. Нового ничего не придумали? Иссякло воображение моего народа или ненависти у него поубавилось?.. А может, стали любить своего царя?.. (В ответ на вой горы.) Никак не отстанет от меня… Спустись я даже в загробное царство – проникнет в голову. Зовет меня: иди, говорит, трус, иди ко мне…
Манду. Не думай об этом царь, не обращай внимания, голоса нет, он лишь в твоей голове, это ты вызываешь его.
Артавазд. Нет, Манду, голос существует, просто ты не слышишь его, он не для тебя и ни для кого другого, он обращен только ко мне.
Манду. Царь…
Артавазд (перебивая). Уходи, надоело. (Глядя после ухода Манду на свое отражение.) Пойти или продолжать сопротивляться?.. Но стоит ли жить, постоянно слыша этот зовущий глумливый голос? Что выбрать: пойти и победить проклятие или оставаться проклятым навеки? Но разве мне предоставлена возможность выбора? Если даже я выберу, будет ли это мой выбор?.. И вообще, делаем ли мы что-то сами, по своей воле со дня своего рождения?.. О боги, что за жестокие игры вы ведете?.. Это не моя рука обнажает меч, не моя голова размышляет, не моя нога болит… Всю вашу боль вы взваливаете на меня, не желаете сами нести никакие трудности.
Входит Тиран.
Артавазд. Разве я звал тебя, Тиран?
Тиран. Нет, царь.
Артавазд. Что тогда тебя заставило явиться ко мне?
Тиран. Мары с каждым часом наглеют вс¸ больше, царь. До последнего времени они не осмеливались переходить границу, установленную нашим отцом. Теперь переходят, охотятся на нашей стороне, похищают наших девушек, а сегодня мне сообщили, что они убили одного из наших воинов. Думаю, пришло время нанести им удар.
Артавазд. Нанести удар?.. Положим, ударим – они уйдут, потом снова придут, мы снова ударим – они снова уйдут и снова придут… Мы что, в игры играем?.. Нет, Тиран, пусть соберутся как следует, образуют войско, тогда и бить будем. Может, ты боишься маров, спарапет?
Тиран. Обижаешь, царь.
Артавазд. Не обижайся, чувство страха присуще всем: кто-то не боится воевать, но страшится темноты, другой не боится льва, но от одного только вида крысы впадает в панику… (Голос горы.) Вот и я тоже – должен идти, но боюсь…
Тиран. Куда, царь, на маров?
Артавазд. Мары, мары… Если бы так… Нет, Тиран, есть более серьезные враги, они зовут меня.
Тиран. Кто они?
Артавазд. Если бы знать! Знал бы, мне было бы легче.
Тиран. Темнишь, царь.
Артавазд. Взгляни, брат, на меня, взгляни на мое лицо. Что ты видишь?
Тиран. Артавазд ты, царь армянский, брат мой.
Артавазд. Ну это понятно… Копни поглубже. Что ты еще видишь, Тиран?.. Разве мое лицо не распалось на две части?.. На две сильно отличающиеся друг от друга части?
Тиран. Ну, у человека вообще одна половина отличается от другой…
Артавазд. Ты говоришь расхожие вещи. Вглядись повнимательней, и ты увидишь, что половинки моего лица ничего общего не имеют друг с другом … Иногда мне даже кажется, что мое лицо состоит из многих частей, и все они разные, но объединены тайным сговором против меня. (Вдруг с рычанием выхватив кинжал, полосует себе лицо.)
Тиран (хватая Артавазда за руку). Приди в себя, Артавазд! Успокойся!..
Артавазд. Успокоился уже… Отпусти руку. (Вынимает платок, вытирает кровь с лица.) Уйди, Тиран!
Тиран. Но ты не сказал, как нам быть с марами.
Артавазд. Потом. Сейчас я еду на охоту. Да, сию минуту решил, что поеду. И никакая сила меня не удержит.
Тиран. Но подобает ли царю, оставив государственные дела, ехать на охоту?
Артавазд. Не ты это решаешь, Тиран, и не я. Уходи! Уходи, говорю, поторопись: одна из моих половинок уже жаждет твоей смерти, не искушай, исчезни!
Тиран уходит.
Артавазд. Дрвасп!
Дрвасп (входя). Слушаю, царь
Артавазд. Скажи Враму, пусть выведет собак, оседлает коня; я иду на охоту. Немедленно!
Дрвасп. Как прикажешь, царь.
Дрвасп уходит.
Артавазд (в сторону горы). Я иду, и пусть свершится то, что предрешено.
КАРТИНА 9
Ночь, темная дворцовая палата.
Со стороны горы слышится грохот и вой собак.
Появляется Манду.
Манду. Нет его, нет больше моего царя, пропал, исчез храбрый Артавазд. Беда, беда!..
Входит Тиран.
Тиран. Кто ты? Что ты тут делаешь?
Манду. Это я, Манду, несчастная наложница, потерявшая своего господина. Нет больше твоего брата, спарапет.
Тиран. Ты бредишь, ведьма!
Манду. Нечистые его увели, увели, заковав в цепи…
Входит Сатеник.
Сатеник. Что за шум?.. Тиран? Что случилось, кто эта женщина?
Манду. Я видела сон, царица, – нет больше царя Артавазда, дэвы его увели вверх по склонам Азатн Масиса.
Сатеник. Сон – всего лишь сон, колдунья, продукт твоих иссохших мозгов.
Манду. Мои сны не лгут, царица, бедного моего царя унесло проклятие его отца. (Указывая на входящего Врама.) А вот и вестник…
Врам (врывается, запыхавшись). Беда!.. Беда!..
Тиран. В чем дело, Врам, говори!
Врам. Горе нам, спарапет, нет больше царя Артавазда, утонул в водах Ерасха.
Сатеник. Ты с ним был?
Врам. Да, царица, как и подобает стражнику.
Сатеник. Так расскажи о случившемся.
Врам. Темнело уже, когда мы достигли подножия горы. Подошли к берегу реки, и царь велел мне разжечь огонь. “Здесь заночуем”, – сказал. Я собирал сухие ветки, а он, склонившись над прозрачной водой, старался поймать в ней свое отражение. Я его предупредил, мол, темно уже, царь, не видно ничего, оставь на утро, а он велел мне заняться своим делом, дескать, советы ему не нужны.
Тиран. Вы были только вдвоем?
Врам. Вдвоем, спарапет, он и меня не хотел брать с собой, я настоял…
Манду. Нет моего царя, нет храброго Артавазда…
Сатеник. Замолчи, ведьма! (Враму.) Продолжай.
Врам. Он наклонялся вс¸ больше, чтобы лучше видеть свое отражение, и тут вдруг раздался грохот, гора содрогнулась, земля покачнулась под нами, и я увидел, как царь сверзься в воду вниз головой и, попав в водоворот, сразу пошел ко дну; обе его собаки бросились за ним, но и они пошли ко дну. Вот и все, царя я больше не увидел. Но через некоторое время на склоне горы замаячили темные тени, они карабкались вверх, раздался собачий визг, я пустил стрелу следом, но впустую. Затем из лона горы изверглось пламя, вырвался дым, вниз по склону полетели камни… Я был вынужден бежать, чудом спасся от этой напасти.
Манду. Проклятие Арташеса настигло моего царя, унесло его. (Изо рта у нее идет пена, волосы торчат дыбом, она рвет на себе одежду.) Вот он, я вижу его в темной пещере, закованного в цепи… Рядом его верные собаки: с одной стороны белая, с другой – черная. Они грызут цепи, чтобы освободить своего хозяина из плена… Железо крепко, но верность собак еще крепче… и когда минует год, цепи так истончатся, что разорвутся… И выйдет мой царь из темного плена. (Со стороны горы слышится вой.) Слышите? Это мой царь – воет, бедный, от тоски… Но он вернется, настанет день – он разорвет цепи, и горе всем, когда он возвратится в мир!
Сатеник. Уведите эту ведьму, чтобы я больше не слышала ее. Бросьте в подземелье, пусть живет в темноте, как ее хозяин. Уведите!
Дрвасп и Врам уводят Манду.
Сатеник. Отныне на земле армянской будет установлен новый порядок: к исходу каждого года кузнецы пусть бьют молотом по своим наковальням, бьют дружно и сильно – так, чтобы обновлялись и крепли оковы шидара, чтобы зло вдруг не вышло из недр горы и не погубило мир.
Раздается нарастающий звон кузнечных молотов, и сквозь эти
звуки прорываются душераздирающие крики Артавазда.
* Шидар – безумец, одержимый, бесноватый.
** Спарапет – полководец, военачальник.
* Азатн – вольный, благородный (эпитеты горы Масис).
* Вишап – дракон, чудовище.
* Дэв – дракон, демон, чудовище.
* Мовсес Хоренаци. “История Армении”, с. 100-101 (пер. Г.Саркисяна).
* Мары – одно из персидских племен.