К НАМ ЕДЕТ…
«Ревизор в Силаголе» — спектакль Даугавпилсского театра назван точно: здесь и место действия, и образ мысли, и даже способ существования. Автор пьесы Моника Зиле взяла из гоголевского произведения лишь его вневременную коллизию, бессмертный сюжет: провинциальные чиновники принимают мошенника за столичного ревизора. Но для маленького латгальского городка в наше время столица не только и не столько Рига, — бери выше, Европа – наше все, и, значит, ревизор приезжает не меньше чем из Брюсселя…
Два итальянца, сбежавшие из тюрьмы, роются в отходах, ищут съестное. Но в глазах двух местных дам эти мужчины, говорящие на иностранном языке и третий день живущие в грязном мотеле, определенно что-то скрывают. Может, они проверяют сортировку отходов в городе? Надо доложить мэру.
А мэр предупрежден о предполагаемой глобальной проверке. Так кто же это, если не ревизор? Да видать, важная птица, коли с помощником, — высокого ранга человек…
Так создается миф: из ожиданий, опасений, алчности, вины и предчувствия кары. В сущности, — из страстей. Как все мифы.
С одной стороны, группа коррумпированных провинциальных чиновников, ведущих «морскую бухгалтерию — все концы в воду»; с другой стороны, весьма неглупые преступники, быстро смекнувшие, как себя вести в этой неожиданной и выгодной ситуации.
Нет, гоголевский «смех сквозь слезы» в спектакле отличного режиссера Олега Шапошникова искать не надо, — времена другие. Все жестко, все безжалостно. Все расчеловечено. «Будешь мягким – тебе на голову сядут», — изрекает мэр (актер Янис Аранс).
Даже дзанни – рабочие сцены – выглядят как уголовники; с такими лучше не встречаться на темных улицах. А улицы наверняка темные и в сугробах. Полиции, конечно, поручено хотя бы центр от снега расчистить, ради приезда европейской ревизии, — да рвения выполнять распоряжения не имеется, и привычки такой нет.
Мнимый ревизор (его роль с блеском исполняет Роберто Мелони) быстро освоился в предлагаемых обстоятельствах. Он представляется господином Романо и с удовольствием соглашается переехать из мотеля в дом мэра. Вещи? Ах, вещи у них с Серджио украли. Машину тоже. Да, конечно, пусть полиция займется поисками.
После некоторой языковой неразберихи выясняется, что «ревизор» может говорить на латышском. Правда, не на латгальском диалекте, что вносит некоторую напряженность в процесс взимопонимания. Тогда на помощь приходит английский, который, кстати, итальянские мошенники знают довольно прилично, в отличие от местных. Языковая полифония (между собой самозванцы разговаривают на итальянском) — удачная находка; она придает остроты возникающим ситуациям. Как и то, что все персонажи периодически возникают на тюремных фотографиях, — там им самое место.
Двухуровневые декорации (сценограф Инга Бермака Апиаха) придают объем и «обжитость» сценическому пространству, и тем не менее, атмосфера городка ощущается душной, неподвижной. Вкрапления «живого» рэпа, — интересное режиссерское решение, — вносят в этот мирок струю воздуха и одновременно странным образом добавляют безнадежности; молодой рэпер знает правду и сообщает ее, но от этого ничего не меняется.
Как дерзко лжет герой Роберто Мелони, как беззастенчиво слетают у него с языка имена принца Гарри, Меркель, Берлускони, Трампа… Да, но «легкости в мыслях необыкновенной», свойственной Хлестакову, нет у господина Романо. Напротив, прелестная, с дьявольщинкой, цельность гоголевского персонажа, искренняя увлеченность ложью ему не свойственна. Сегодняшний «ревизор» обдумывает свои слова и поступки, он знает, чего хочет; и им, и его напарником (актер Николай Гедзюн) руководит холодный расчет. Кстати, «помощник ревизора» Серджио у Гедзюна выглядит еще опаснее, чем главный персонаж; быстрый, резкий, с острым прищуром, он внимательно наблюдает за происходящим (латышского он не знает, а с английским у местных жителей туго), и, кажется, сожалеет, что привычное выхватывание ножа здесь неуместно. Зато он нагло выхватывает кейс с деньгами у испуганного чиновника; тому остается только пробормотать «спасибо…»
Все на продажу… Потому так легко попадают в расставленные мошенником ловушки и женщины из «дамского клуба», и «отцы города».
Ну, с дамами герою проще. Как зачарованные внимают провинциалки (в выразительном исполнении Лиги Ивановой и Кристине Вейнштейне) сладким речам европейца в блестящем костюме: их ждет и бал в старинном замке, и холостые мужчины уровня Леонардо ди Каприо, и вечеринка в стиле маркиза де Сад (неизвестно, кто это, но имя знакомое)… Правда, за членство в таком элитарном клубе надо заплатить. И ведь платят же… Ничтоже сумняшеся…
А «элита» города, которым эти чиновники руководят, не вылезая из злачных мест… Ритварс Гайлумс, Марис Корсиетис и Эгилс Вилюмовс создают настолько индивидуальные и вместе с тем узнаваемые портреты своих персонажей, что отчетливо понимаешь: двое уголовников встретились здесь, в Силаголе, с целой шайкой бандитов при должностях и – вот парадокс ! — переиграли их. «Европейская мечта» подвела…
Трудно забыть бешеные глаза мэра в исполнении Яниса Аранса, когда что-то идет не так, как ему нужно. Видно, что городская иерархия держится на страхе и ненависти. Очень редко этот пугающий взгляд сменяется человеческим: разве что при воспоминаниях о первой близости с женой или при мысли о предстоящей карьере в латгальськом представительстве в Брюсселе.
Мечты, мечты… Им не суждено сбыться. Не станет жена мэра Ядвига (актриса Майя Корклиша) важной европейской дамой, при ней останутся только ее развратная сущность и напрасные надежды. И дочь Инесса (Занда Манкопа), «яблоко от яблони», не станет женой высокого брюссельского чиновника. Не стоит жалеть, что ее сердце разбито, — для этого надо иметь сердце. А в груди этой молодой женщины — не юная мечта о любви, а копошащийся клубок алчных ожиданий.
Уедут обогатившиеся мошенники, и что изменится? Вы правы, — ничего. Покатит поезд привычной жизни по наезженным рельсам в темноте туннеля… А свет в конце? — спросите вы. Может, и есть где-то этот свет, но туннель-то бесконечен…
И замрут персонажи в подсознательном ожидании… нет, не Годо… он, как известно, не приходит. Приходит «господин Романо», — даже если на сей раз его будут звать иначе.
