Карине ХОДИКЯН / ПОСЛЕ…
Действующие лица
C м о т р и т е л ь.
К у р ь е р.
Д е л о в о й м у ж ч и н а.
В о е н н ы й.
М а т ь.
М а л ь ч у г а н.
Б е з ы м я н н ы й.
Ж е н щ и н а и М у ж ч и н а.
Р е ж и с с е р.
А в т о р.
Г о л о с О с в е т и т е л я.
В пустом пространстве – строение, напоминающее кабину лифта. Справа
от кабины, на маленьком письменном столе – книга для учета, ручка, бумаги.
Левая сторона постоянно погружена во мрак.
Смотритель и Курьер.
Как только сцена освещается, входит С м о т р и т е л ь, создается впечатление, что он старается навести порядок на письменном столе, бесцельно переставляя книгу для записей, ручку, бумаги. Он кого-то ждет. Справа появляется К у р ь е р.
КУРЬЕР. Доброе утро.
СМОТРИТЕЛЬ. Утро как утро, посмотрим, будет ли добрым. Опять конверты принес?
КУРЬЕР. Наверное.
СМОТРИТЕЛЬ. А новые инструкции принес?
КУРЬЕР (равнодушно). Откуда мне знать, что в этих конвертах? Что дают, то и приношу. По мне, так во всех конвертах мира одни и те же слова. (Многозначительно улыбнувшись.) Важны слова ненаписанные.
СМОТРИТЕЛЬ (не прекращая работы). Ты без году неделя, как курьер, а уже знаешь, что важно? (Подозрительно.) А не вскрываешь ли ты конверты?
КУРЬЕР. Эй, полегче на поворотах!.. Во-первых, это строжайше запрещено инструкцией, во-вторых, хоть я и университетов не кончал, но из хорошей семьи. Если не знал, то знай: когда вручаю адресату письмо, содержание письма читаю на его лице.
СМОТРИТЕЛЬ. Хочется верить, что ты меня убедил. Может, ты и честный, но… не пунктуальный. Каждый день или опаздываешь на несколько минут, или приходишь раньше времени.
КУРЬЕР. Никуда работа от меня не убежит, дождется. (Привычным движением нажимает на кнопку, дверь лифта бесшумно открывается. Вынимает из портфеля белоснежный выглаженный кусок ткани и, войдя, начинает наводить блеск на зеркале.) Послушай, тебе не хочется сюда войти, или тебе не положено?
СМОТРИТЕЛЬ. Мой предшественник однажды попытался войти…
КУРЬЕР. И что же?
СМОТРИТЕЛЬ. Ничего. Теперь я замещаю его.
КУРЬЕР. Почему бы тебе не уйти на другую работу? Не можешь, что ли, разлучиться с этой кабиной?
СМОТРИТЕЛЬ. А сам ты занялся бы другим делом?
КУРЬЕР. Да, и ни минуты не раздумывал! Стану я тратить свою жизнь на эти глупые конверты! На черта они мне сдались!
СМОТРИТЕЛЬ. Сынок, неважно, чем ты занимаешься.
КУРЬЕР. Ну конечно, нет более ответственного занятия, чем нажимать на кнопки! Между нами говоря, я очень сомневаюсь, что ты когда-либо нажимал эту кнопку.
СМОТРИТЕЛЬ. Громко заявлять о сомнении, еще не значит, что действительно сомневаешься. Ты скажи, что у тебя на уме?
КУРЬЕР (словно только этих слов и ждал, оставляет свое дело и выглядывает из кабины). Ты мне разрешишь разок нажать на эту кнопку?
СМОТРИТЕЛЬ (невозмутимо). Знаешь ведь, что скажу «нет». (После небольшой паузы.) В кабине ничего не изменилось?
КУРЬЕР (внимательно оглядев кабину). Нет, все по-прежнему. Все тот же дуб, голые стены, то же зеркало, та же пепельница в углу и щит, всего с двумя кнопками – вверх и вниз. (Его слова сопровождаются действием: он наводит блеск на перечисляемые предметы и выходит из кабины.) Твои клиенты могут уже прийти – первоклассный сервис обеспечен!
СМОТРИТЕЛЬ. Можно подумать, что появление клиентов зависит от тебя.
КУРЬЕР. Не от меня, но лифт… все это время не работал.
СМОТРИТЕЛЬ. Тебе кажется. Пока ты тут пустословил, дверь все открывалась –закрывалась, лампочка мигала и гасла.
КУРЬЕР. Может, лифт и сейчас работает?
СМОТРИТЕЛЬ. Не исключено.
КУРЬЕР (аккуратно перекидывает белую ткань через руку, превратившись в официанта. С плохо скрытой насмешкой). Дамы и господа! Лифт работает каждый день, круглосуточно, без выходных, без перерывов и без перебоев. (Переходит на обычный тон.) Послушай, лифт и в самом деле ни разу не отказывал? Нет?.. Yes!.. (Переходя на торжественный тон.) В кабине есть все удобства – курить не запрещается, пить тоже… (Вновь обычным тоном.) Скажи, а это правда, что в кабине есть бар, который открывается только во время работы лифта?.. Ну ты!.. Yes! (Вновь торжественным тоном.) В кабине поддерживается устойчивая и приятная температура, работает кондиционер. Пожелаем достойного вас путешествия. (Обычным голосом.) Ну как, здорово получилось, а?
СМОТРИТЕЛЬ. Ты забыл про кофе.
КУРЬЕР. Но вы кофе не подаете.
СМОТРИТЕЛЬ. Тем более. Сумей должным образом расписать и то, чего нет.
КУРЬЕР. Это уже твоя забота. Уступаю тебе свое место. (Демонстративно машет тряпкой перед лицом Смотрителя, потом аккуратно складывает ее в ящик.) Если б ты знал, сколько тут набралось тряпок… Всякий раз думаешь, что все уже битком забито, но на следующий день глядишь – образовалось крохотное место. И что интересно – это меня не удивляет.
СМОТРИТЕЛЬ. А почему должно удивлять?
КУРЬЕР. А я что говорю? Ну, я пошел, до свидания.
СМОТРИТЕЛЬ. Закрой дверь лифта, сынок.
КУРЬЕР (нажимает на кнопку, дверь с грохотом закрывается. Удивленно.) Впервые я забыл закрыть дверь. С чего бы это?
СМОТРИТЕЛЬ (пытаясь успокоить его). Ничего, ничего. (Неожиданно злорадно.) Однажды это должно было случиться – и случилось. Не волнуйся. Куда собрался?
КУРЬЕР. Как всегда, в пивную.
СМОТРИТЕЛЬ. Нет, лучше тебе пойти к столу с зеленым сукном. Игра – отличный способ взбудоражить застоявшуюся кровь… Играй и проигрывай – не бойся, это важнее, чем выигрыш. Забудь, что завтра снова придешь сюда.
Курьер криво усмехается, словно хочет что-то сказать Смотрителю, но в последний момент передумывает и выходит. Смотритель задумчиво смотрит ему вслед, потом, еще раз проверив все ли в порядке, садится за письменный стол. Берет связку конвертов, медленно развязывает тесемки и вынимает случайный конверт. Прежде рассматривает, читает написанное на нем, потом открывает. В тот же миг освещается правый угол сцены, где стоит М у ж ч и н а. Представительный, уверенный в себе, элегантный, в руках бумаги. Быстрым шагом подходит к лифту.
СМОТРИТЕЛЬ (смотрит на открытый конверт, не удостоив вошедшего вниманием). Опаздываете.
МУЖЧИНА (отвернувшись, машинально отвечает). Как всегда. Чем больше собираю вокруг себя сведущих, пунктуальных людей, тем чаще сам опаздываю. Только что обнаружил ошибку и хочу задать составителям этого документа кое-какие вопросы. В нашем деле малейшая ошибка может стать роковой. Каждый раз одна и та же история, все учитываешь, но в последний момент…
СМОТРИТЕЛЬ. От этих нескольких мгновений зависит судьба большой сделки?
МУЖЧИНА. Как обычно. Куда подевались эти недотепы?
СМОТРИТЕЛЬ. Они еще не могут сюда явиться.
МУЖЧИНА. Что? Я сам пойду к ним.
СМОТРИТЕЛЬ. Не думаю, что вам это удастся.
МУЖЧИНА (окинув Смотрителя пренебрежительным взглядом, делает по сцене круг и выходит к нему с другой стороны). Что это значит? (В его голосе слышатся первые неуверенные нотки.)
СМОТРИТЕЛЬ. Дайте сюда бумаги, они вам мешают.
МУЖЧИНА. Они мне нужны, с какой стати отдавать их вам?
СМОТРИТЕЛЬ. Они вам больше не понадобятся. На них ничего не написано.
МУЖЧИНА (смотрит на бумаги, это и в самом деле чистые листы. Он растерян). Но где же… документы?
СМОТРИТЕЛЬ. Где-нибудь, вероятнее всего, на вашем письменном столе. Не стоит беспокоиться, кто-нибудь позаботится о них. А эти бумаги дайте сюда.
МУЖЧИНА (с неожиданной покорностью протягивает ему бумаги). Ладно… а на что они вам?
СМОТРИТЕЛЬ. А ну-ка крепко сожми в ладонях чистую бумагу. Ну как, почувствовал тепло?
МУЖЧИНА (удивленно). Почувствовал.
СМОТРИТЕЛЬ. Мне нужно это тепло. (Вырывает из рук Мужчины бумаги, кладет на письменный стол. Сочувственно.) Как ты себя чувствуешь?
МУЖЧИНА. Какая-то боль… в спине.
СМОТРИТЕЛЬ. Очень устал?
МУЖЧИНА. Как обычно. И это чудесно!.. Те числа, которые неизвестно куда подевались… Их надо срочно исправить… Я пойду… Мне идти?
СМОТРИТЕЛЬ. Куда ты так спешишь?
МУЖЧИНА (искренне, почти как признание). Дела… Вначале трудно: они медленно продвигаются… Потом постепенно набирают скорость, и не замечаешь, как втягиваешься, начинаешь кружиться как белка в колесе. (Вдруг.) Вспомнил: надо предупредить управляющего о завтрашней встрече (Срывается с места, но, не сделав и двух шагов, внезапно замирает.) Боль в спине усиливается.
СМОТРИТЕЛЬ. Знаю. Не надо делать таких резких движений, а то боль совсем осатанеет. Ты не удивлен, что находишься здесь?
МУЖЧИНА. А я должен удивиться? (Оглядывается, точно только сейчас осознает, где находится.) Что это значит?
СМОТРИТЕЛЬ. Ты уже задавал этот вопрос, но удивился только сейчас.
МУЖЧИНА (словно впервые замечая Смотрителя). Ты кто?
СМОТРИТЕЛЬ. Ты меня не знаешь. А чтобы познакомиться, у тебя нет времени – уже опаздываешь. (Смотрит на лифт.)
МУЖЧИНА (как бы впервые видит лифт. Осматривает дверь, кнопку. Когда поворачивается к Смотрителю, в глазах у него просьба). Так не бывает, это ошибка… (Кажется, что он убеждает Смотрителя, а на деле убеждает самого себя.) В моем календаре расписан каждый мой день и час. Через пять минут у меня важный телефонный разговор с заказчиком, он на другом конце света, он ждет меня. Пойми, меня ждут! Я никогда не заставлял ждать заказчика, коллег, и в этом секрет моего успеха. Я уже утвердился в мире бизнеса, пользуюсь авторитетом, а скоро смогу воспользоваться столь желанным отдыхом, пусть кратковременным, хотя бы на несколько дней… Нет, тут какая-то ошибка, так не может быть… Для чего тогда календарь? Какой сукин сын придумал эту мышеловку, я бы ему горло перегрыз, попадись он мне в руки!.. Послушай, ведь не просто так придуман так называемый календарь, ведь человек волен распоряжаться…
СМОТРИТЕЛЬ. Чем?
МУЖЧИНА (протрезвев). Ты будешь смеяться, но своей жизнью.
СМОТРИТЕЛЬ. Твой календарь на твоем письменном столе… И после тебя кто-нибудь поговорит с твоим заказчиком на другом конце света…
МУЖЧИНА (крепко зажмурившись). Э-то о-шиб-ка!..
СМОТРИТЕЛЬ. Конечно, ошибка.
МУЖЧИНА (ошарашенный его согласим). Вы думаете?
СМОТРИТЕЛЬ. У-ве-рен! Так не должно быть. Но как должно быть – не знаю.
МУЖЧИНА (с надеждой). Может, я еще немного продолжу свои опоздания? Как это было всегда.
СМОТРИТЕЛЬ (показывая конверт). Твое дело уже здесь.
МУЖЧИНА. (смирившись, показывает взглядом на кнопку). Нажать?
СМОТРИТЕЛЬ. Да.
МУЖЧИНА. Когда?
СМОТРИТЕЛЬ. Когда боль в спине подступит к глазам.
МУЖЧИНА. Значит, совсем мало осталось, глаза стали плохо видеть. (Нажимает кнопку. Дверь бесшумно открывается и он усталыми шагами входит в кабину.) Здесь две кнопки – вверх и вниз. Какую нажать?
СМОТРИТЕЛЬ. Ты сам должен выбрать.
МУЖЧИНА. Получается, до последней минуты выбираю я сам, но вопреки моей воле. А ты прекратишь мое дело и положишь в ящик? Какая нелепость! Значит, всего лишь одна папка? Знаешь, о чем я хочу попросить тебя, только, пожалуйста, не смейся… В одном углу папки напиши: «Неожиданное – неверно». Не забудь, ладно?.. До сегодняшнего дня я думал только о цифрах и календарях, а столько еще осталось незавершенного… (Увидев, что Смотритель медленно вынимает из конверта листок.) Постой, задержи на минуту, я не хочу так уходить… Я все еще верчусь в колесе, но хотя бы в последний момент я должен вспомнить свое…
Смотритель вынимает листок.
(Не глядя нажимает одну из кнопок). Я и на этот раз опоздал… (Дверь с грохотом захлопывается.)
СМОТРИТЕЛЬ (вынутый из конверта листок прикрепляет степлером к чистым листам бумаги и кладет в папку). Осталось последнее дело. А на папке напишем его последнее желание. (Раздельно произнося, пишет.) «Верно – неожиданное». Конец. (Выдвигает ящик стола, бросает туда папку и запирает. В это время наверху двери кабины мигает и гаснет свет одновременно с закрыванием ящика стола.)
Смотритель и В о е н н ы й.
Смотритель вынимает из связки очередной конверт. Освещается правый угол – там стоит В о е н н ы й. Он четким шагом подходит к лифту, смотрит оценивающим взглядом, нажимает кнопку, но дверь не открывается.
Поворачивается в сторону Смотрителя.
ВОЕННЫЙ. Кто ты? Доложи!
СМОТРИТЕЛЬ (равнодушно растягивает слова). Сидя доложить?
ВОЕННЫЙ. Встать!
СМОТРИТЕЛЬ. Согласно инструкции, я выполняю свои обязанности сидя. Для того, чтобы работать стоя, нужна новая инструкция. У тебя она есть?
ВОЕННЫЙ (с несколько ослабевшей самоуверенностью). Нет.
СМОТРИТЕЛЬ. Значит, буду сидеть. И поскольку сидя не докладывают, твой приказ останется невыполненным. В таком случае как поступишь?
ВОЕННЫЙ (с прежней наглостью). Три дня гауптвахты!
СМОТРИТЕЛЬ (тем же ленивым тоном). Здесь гауптвахты нет. Здесь вообще ничего нет, кроме лифта, а он тоже очень капризен и сам решает, кого забрать, кого нет. Здесь невесомое пространство, а время – сыпучее, как песок. Ничего нет, ни-че-го! (С тонкой иронией.) Можешь создать здесь что-то вроде гауптвахты?
ВОЕННЫЙ (с убывающей самоуверенностью). Нет, откуда?
СМОТРИТЕЛЬ. В таком случае я не выполню твой второй приказ. Какие ты примешь меры на сей раз?
ВОЕННЫЙ (прежним наглым тоном). Штрафбат! Изнурительные работы и воспитательная порка!
СМОТРИТЕЛЬ. Да-а, не больно быстро ты соображаешь… (Объясняя точно малому ребенку.) Здесь нет ничего подобного. Посмотри вокруг – одна пустота и этот лифт. Повторяю, можешь ли ты…
ВОЕННЫЙ (не выслушав до конца, нервно). Нет, не могу.
СМОТРИТЕЛЬ. Знаю, потому и спрашиваю: что ждет того, кто трижды не выполнил приказ?
ВОЕННЫЙ (взрывается). Расстрел на месте! Лицом к стенке!
СМОТРИТЕЛЬ (медленно поднимается, подходит к лифту, становится лицом к двери). Ну!..
Военный вынимает из кармана пистолет, направляет на Смотрителя.
ВОЕННЫЙ (шипя от злости). Убью как собаку, мать твою…
СМОТРИТЕЛЬ (повернувшись, смотрит ему прямо в глаза). Да, это ты можешь. Молодец, а то прямо позор какой-то: тройное непослушание и ни одного выстрела. Считай, что честь твоя спасена. Со спокойной совестью положи пистолет на стол и будь благоразумен. Ну!..
ВОЕННЫЙ. Знаешь ведь, что не сделаю.
СМОТРИТЕЛЬ. Стрелять я не умею. И никого другого здесь нет. Кого ты боишься?
ВОЕННЫЙ. Бояться?.. Тебя?!.. Жалкое ничтожество! (Голос его постепенно делается все грознее.) Ты меня не знаешь… Я военный и пистолет – это продолжение моих пальцев.
СМОТРИТЕЛЬ (будто бы удивленный). Ты не сдаешь пистолет, потому что ты верен мундиру? Прости, я наверняка что-то перепутал в своих бумагах. (Подходит к письменному столу и лихорадочно перебирает конверты.) Наверное, недоразумение…
ВОЕННЫЙ (снисходительно улыбаясь, похлопывает Смотрителя по плечу). Ну, ничего, ничего, случается, с бумагами не просто сражаться, что-то всегда перепутаешь… Главное, что ты осознал свою ошибку… (Хватает Смотрителя за воротник и, приставив пистолет к его виску, тащит к лифту.) Сейчас, канцелярская крыса, от тебя только труп останется, хоть на последнем издыхании узнаешь, что такое пистолет – продолжение моих пальцев! (Еще минута – и он выстрелит.)
СМОТРИТЕЛЬ (напуганный вначале, неожиданно улыбается до ушей). Пистолет больше не продолжение твоих пальцев. Уже давно! Так было вначале, когда ты сражался. Не знаю, за правое ли дело ты воевал, но ты и в самом деле боролся, и пистолет защищал не только тебя, но и рядом сражавшегося. В те дни вы с ним составляли одно целое. Но когда твоя борьба изменила цвет… (с этого момента хозяин положения – Смотритель) …изменила направление и заставила твоего друга бороться, а тебя – только защищаться… ваше единство исчезло. Оно сменилось животным страхом, который отвратительным шепотом препдупреждал тебя: будь осторожен, один из твоих близких может направить пистолет на тебя. Будь осторожен, упреди его и выстрели сам. Ты всегда успевал первый спустить курок. Но наступает момент, когда пистолет другого выстреливает раньше твоего. (Берет из ослабевших рук Военного пистолет и, приставив к его виску, несколько раз нажимает на спусковой крючок. Раздаются глухие звуки – патронов нет.) Видишь, твое продолжение бессильно, как ты сам… (Отходит в сторону.)
ВОЕННЫЙ (нажимает кнопку, дверь бесшумно открывается, внутри – кроваво-красный свет). Какая ирония – я всю жизнь питал отвращение к красному цвету…
СМОТРИТЕЛЬ. Это недолго продлиться, пока не прибудешь на место.
ВОЕННЫЙ (войдя в кабину). Какую кнопку нажать?
СМОТРИТЕЛЬ. Тебе выбирать.
ВОЕННЫЙ. Так я и поверил. Какую не нажму, окажусь в том же месте.
СМОТРИТЕЛЬ (подходит к письменному столу, открывает один из конвертов и медленно вынимает из него листок). Тебе нечего сказать?
ВОЕННЫЙ. Погаси красный свет.
СМОТРИТЕЛЬ. Я сказал, недолго продлиться.
ВОЕННЫЙ. Верни мой пистолет.
СМОТРИТЕЛЬ. Чтобы приставить к виску, ты слишком опоздал. Так что, ни к чему тебе. (С невольным уважением.) А ты вроде не боишься?
ВОЕННЫЙ (пренебрежительно). Щенок, ты еще не понял, с кем имеешь дело? Последние годы моим единственным спутником был красный цвет. Чего ж мне еще бояться?
СМОТРИТЕЛЬ (неумолимо). Бояться тех, кого ты посылал на войну, прекрасно зная, что они не вернутся.
ВОЕННЫЙ (напряженно). Они?.. Они тоже там будут?
СМОТРИТЕЛЬ. Они – нет. Но их последние взгляды будут с тобой.
ВОЕННЫЙ (в ужасе бросается вон из кабинки, но невидимая сила не пускает его. Хрипло, как в агонии). Я не боюсь смерти, ты сам сказал… Я не хочу видеть их предсмертные взгляды… Я не могу… не могу… (Неожиданно застывает с окаменевшим лицом.) Знaчит, есть что-то – страшнее смерти? (Как слепой, нащупывает кнопку, нажимает, и дверь закрывается.)
Вверху двери начинает мигать красный свет. Смотритель вынимает из конверта красный листок, заворачивает в него пистолет и бросает в ящик стола. Одновременно с закрыванием ящика гаснет и красный свет.
Смотритель и М а т ь.
Смотритель открывает очередной конверт. Из освещенного правого угла
выплывает фигура М а т е р и.
МАТЬ (спокойно протянув руку). Дай сюда!
СМОТРИТЕЛЬ (изображая удивление). Что?
МАТЬ. В конверте фотография моего сына. Дай мне!
СМОТРИТЕЛЬ. Вы знаете, что находится в конверте?.. Даже я не в курсе. И потом, содержимое конверта пришивается к личному делу и закрывается во-он там. (Движением головы указывает на ящики.)
МАТЬ (тем же спокойным тоном). В конверте фотография моего сына. И ты дашь мне ее!
СМОТРИТЕЛЬ (с невольным уваженем). Я… я бы с большим удовольствием дал бы вам, но… поймите…
МАТЬ. Не хочу понимать. Двадцать лет пыталась понять… и не поняла. Ты знаешь, чем были для меня эти двадцать лет? Какой мукой оборачивались дождливые ночи, затерянные в буране дни, когда в теплой постели я мысленно согревала своего навеки замерзшего сына. Хоть чуточку почувствуй мою боль, которую я испытывала в звонкий весенний день или в жаркий летний вечер, пытаясь узреть призрак моего умершего сына. Мой сын остался двадцатилетним, и уже двадцать лет – он двадцатилетний. Можешь ты это понять?.. Сколько времени ты здесь – один год, сто, тысяча?..
СМОТРИТЕЛЬ. Здесь не существует время.
МАТЬ. В таком случае, может скажешь, как я смогла прожить после него двадцать лет?.. Смогла каждый день умереть и снова жить. Нет, я не жалуюсь. Просто хочу понять, отчего это так?..
СМОТРИТЕЛЬ. Если не здесь, то, возможно, там что-то для вас проясниться…
МАТЬ. Там все будет по-другому, и я буду не такой, какая я здесь, правда?.. Ну скажи, что буду не такой.
СМОТРИТЕЛЬ (угрюмо). Да, не такой.
МАТЬ. Так я и знала. А то, что проясниться, оно удовлетворит того, кто будет там, а не живущего здесь. Я права?
СМОТРИТЕЛЬ (так же угрюмо). Вы не ошибаетесь.
МАТЬ. Знaчит, ответ на свое двадцатилетнее ожидание я получу здесь. А если войду в кабинку, эти годы сразу потеряют свой смысл или станут чем-то лишним? (Ужаснувшись.) Что это я говорю?
СМОТРИТЕЛЬ. Нет, ваши слова не святотатство, но чтобы выдержать, надо уметь вовремя промолчать, в противном случае…
МАТЬ. Ты мне одно скажи: отчего мой сын раньше меня оказался здесь? Почему прячешь глаза?.. Да, ты не в ответе за то, что случилось, ты всего лишь жалкий винтик в этом огромном пространстве, просто ближе, чем я, стоишь к тем, кто знает ответ. Скажи, кому это нужно, чтобы мать пережила сына? (Криво улыбаясь.) Не знаю, зачем я все это говорю тебе… Во мне внезапно всколыхнулось возмущение – то самое, что охватило меня после смерти сына. Как я тогда ожесточилась против живых, особенно против самой себя! Но годы оказались сильнее, они подломили меня, погрузили мою ненависть в тину забвения… А здесь я вновь вознегодовала, словно вернулся тот майский день, когда его привели, в глазах была жажда жизни, на лице искаженная болью улыбка, и последние слова: «Не волнуйся, мне хорошо…» (Тайком вытирает слезы.)
СМОТРИТЕЛЬ (протягивает женщине платок). Возьмите.
МАТЬ (гордо). Это соринка попала в глаз. (Смиренно.) Двадцать лет я ждала этой минуты, чтобы спросить: как войти в лифт?
СМОТРИТЕЛЬ. Нажмите на кнопку. Только и всего.
Мать нажимает кнопку, дверь открывается.
(Протягивает ей конверт). Вы были правы, возьмите.
МАТЬ. А как же инструкция?
СМОТРИТЕЛЬ. Неважно… берите.
МАТЬ. У меня в сумочке только его фотографии…
СМОТРИТЕЛЬ. Этого снимка у вас.
МАТЬ (долго смотрит на фотографию сына). Со мной остались прожитые без него годы. Что было до того – исчезло. Ничего не помню, ничего… Почему?.. Наверное, чтобы теперь спокойно войти в эту дверь? (Входит.) Ну, если это так, то… Ты сказал, что в ящике лежит мое личное дело… Тогда обязательно где-нибудь на нем напиши: «Ждать неправильно». (Дверь закрывается, свет начинает мигать.)
Смотритель вынимает из конверта пачку фотографий, не глядя кладет в папку и,
громко произнося по слогам, пишет: «Правильно ждать». Закрывает папку и
бросает в ящик стола. В тот же миг свет лифта гаснет.
Смотритель и М а л ь ч у г а н.
Смотритель раскладывает письма. В правом углу начинает мигать свет, и после очередной вспышки на сцену выбегает пятилетний М а л ь ч у г а н. Занятый своим делом, Смотритель не замечает его. Мальчуган подбегает к лифту, с любопытством осматривает, потом подходит к Смотрителю.
СМОТРИТЕЛЬ (сам с собой). Сегодня явно документы смешались, видно, курьер что-то перепутал.
МАЛЬЧУГАН. А ты что тут делаешь?
СМОТРИТЕЛЬ (пораженно). Как ты здесь оказался?
МАЛЬЧУГАН (беспечно). Мы играли в футбол, один из ребят сильно ударил и мяч покатился в воду…
СМОТРИТЕЛЬ. И ты…
МАЛЬЧУГАН. Ну, кто-нибудь должен же был спасти мяч…
СМОТРИТЕЛЬ. И ты спас?
МАЛЬЧУГАН (грустно). Уже не помню. (Мгновенно забыв грусть). Как здесь здорово… а конвертов сколько… (Разбрасывает конверты.)
СМОТРИТЕЛЬ (бросается на пол и начинает быстро собирать их). Ну, если каждый станет так разбрасывать…
Мальчуган тем временем носится по помещению, подходит к лифту, нажимает
на кнопку и входит в открывшуюся дверь.
СМОТРИТЕЛЬ (в бессильном отчаянии). Постой… Ну куда ты так торопишься? Может, что-нибудь еще возможно сделать?
МАЛЬЧУГАН. Здесь две кнопки, для чего они? Мне так хочется нажать на них. Смотри, у меня и руки уже чешутся. Какую нажать?
СМОТРИТЕЛЬ (угрюмо). Какую пожелаешь.
МАЛЬЧУГАН. Обе попробую, потом – бегом домой. Мама очень беспокоится, когда я опаздываю.
СМОТРИТЕЛЬ (подойдя). То, что я сейчас тебе скажу, инструкцией запрещено, но… плевать. Дай руку, может, смогу вывести тебя отсюда.
МАЛЬЧУГАН. Почему? Здесь так интересно. Не бойся, я вовремя вернусь домой.
СМОТРИТЕЛЬ (тихо). Мама твоя уже беспокоится. Дай руку.
МАЛЬЧУГАН. Однажды я свалился в глубокую яму. Вообще я беспокойный, не люблю сидеть на месте. Угодил в яму, и выйти не могу. А папа протянул мне руку и сказал, как ты: дай мне руку.
СМОТРИТЕЛЬ. Я тоже говорю.
МАЛЬЧУГАН. Но тебе не положено, да?
СМОТРИТЕЛЬ. Запрещено инструкцией. Строжайше запрещено.
МАЛЬЧУГАН. Если бы папа не смог меня спасти, он бы прыгнул в яму. Чтобы я не оставался один.
СМОТРИТЕЛЬ (прячет назад протянутую мальчику руку). Понимаешь, я еще и конверта твоего не нашел.
МАЛЬЧУГАН. Мама говорит, что когда я в доме, все переворачиваю вверх дном, десять человек не могут потом привести в порядок. Не беспокойся, в конце концов найдешь.
СМОТРИТЕЛЬ. Что ты сейчас помнишь?
МАЛЬЧУГАН. Мамины глаза… (С раскаянием.) Зачем я пришел сюда, зачем я захотел нажать эту кнопку?
СМОТРИТЕЛЬ (страдальчески). Уже очень поздно…
МАЛЬЧУГАН. Я хочу домой… дай руку…
СМОТРИТЕЛЬ. Нажми кнопку.
МАЛЬЧУГАН. Если моя сказка должна была быть такой короткой, зачем она началась? Кому нужна незаконченная сказка? (Нажимает кнопку, дверь с грохотом закрывается, свет на миг зажигается и гаснет.)
Смотритель бросает на пол собранные конверты и крепко закрывает руками глаза.
Смотритель и Б е з ы м я н н ы й.
Смотритель перебирает лежащие на столе бумаги, открывает несколько ящиков, что-то тщетно ищет, пожимает плечами. Ленивым движением отшвырнув бумаги на столе, глядит в неопределенную точку. С правой стороны входит Б е з ы м я н н ы й, осматривается и, подойдя к Смотрителю, останавливается перед ним.
СМОТРИТЕЛЬ (не глядя на него). Я тебя не вижу.
БЕЗЫМЯННЫЙ. Придется увидеть.
СМОТРИТЕЛЬ. Не вижу и не слышу.
БЕЗЫМЯННЫЙ. Ты даже мысли мои читаешь.
СМОТРИТЕЛЬ. Тебя нет.
БЕЗЫМЯННЫЙ. Смотри внимательней.
СМОТРИТЕЛЬ (с притворной деловитостью роется в бумагах, ящиках стола и со злорадным спокойствием). Тебя нет.
БЕЗЫМЯННЫЙ. Здесь тоже царство документов? (Берет со стола несколько документов, рвет на куски, бросает на пол.) Если меня нет, кто порвал их?
СМОТРИТЕЛЬ (невозмутимо). Порванной бумаги нет.
БЕЗЫМЯННЫЙ. Мной и здесь пренебрегают. Там понятно, там была моя жизнь. Но после нее?.. Меня по-прежнему не будут замечать, не будут слушать? Значит… (Сбрасывает со стола бумаги, ложится так, чтобы зад его был прямо под носом Смотрителя.)
Смотритель продолжает демонстративно не замечать его, уставившись в одну точку.
БЕЗЫМЯННЫЙ (поняв, что Смотрителя не пронять, садится лицом к нему. Молчаливый поединок длится несколько минут. Безымянный вдруг изо всех сил бьет Смотрителя по лицу. Сочувственно). Больно, да?.. (Еще один удар и из носа Смотрителя льется кровь.) Ай-яй-яй! А теперь что скажешь?
СМОТРИТЕЛЬ. Тебя нет.
БЕЗЫМЯННЫЙ. Так и будешь сидеть с окровавленной рожей?
Смотритель не меняет позы.
У тебя нет платка?.. Хорошие условия для работы, нечего сказать!.. (Спускается со стола и, открыв ящик, вынимает кусок белой ткани, закрывает Смотрителю лицо, потом обняв, почти тащит его к лифту.) Продолжаешь меня не видеть, да? Инструкцию выполняешь, ублюдок?.. Ты сейчас выполнишь мой приказ! Попробуй не выполнить, кишки тебе выпущу. (Прислоняет его к стене и бьет по прикрытому платком лицу. Одновременно с ударами слышится смех, который становится все громче. Это еще больше бесит Безымянного. Звук ударов и смех, усилившись, прекращаются.)
СМОТРИТЕЛЬ (откидывает платок – на лице нет и следа удара или крови. Спокойно). Все не веришь, что тебя нет? Гляди. (Указывает на стол, который по-прежнему завален бумагами.) Ну, что скажешь?
БЕЗЫМЯННЫЙ (бессильно прислоняется к двери лифта). И здесь то же блядство…
СМОТРИТЕЛЬ (садясь). Ты и там так «вежливо» выражался?
БЕЗЫМЯННЫЙ. Там я в основном материл. Пил и… крыл…
СМОТРИТЕЛЬ. Могу себе представить.
БЕЗЫМЯННЫЙ. Знаешь, как бы я обзывал такого червяка, как ты?
СМОТРИТЕЛЬ. Знаю. Там ты напоминал о своем существовании грязным матом.
БЕЗЫМЯННЫЙ. Представь летний полдень, солнце жжет немилосердно. Все полуголые, и если б не стыд, совсем бы оголились… Определенная категория женщин вообще нагишом ходит… А на мне зимнее тряпье, да еще я изнутри горю… Сижу на улице, глазею на людей и матерюсь. Для каждого нахожу ругательство ему под стать. Многие не обращают внимания, будто не видят, не слышат. (На лице Смотрителя появляется злорадная улыбка.) Вот как ты – сейчас… Случается, покосятся хмуро, а совсем редко – ответят. Вот этих я уважаю. Чем грубее ответ, тем больше уважаю. А таких блядей, как ты, презираю. И мат для вас самый отборный.
Смотритель аккуратно складывает бумаги.
(Копается в его бумагах, откладывает в сторону). Ничего не помню, ни имени своего, ни даты рождения, ни родителей… А были ли они у меня?.. Когда-то я жил в каком-то доме, но где?.. (С надеждой.) Может, у тебя что-нибудь записано?
СМОТРИТЕЛЬ. Да мне до лампочки и твое имя, и дата рождения, и родители с домом!..
БЕЗЫМЯННЫЙ. Не вспомню себя, значит, не смогу войти в эту дверь.
СМОТРИТЕЛЬ. Я отвернусь, пока ты сделаешь свое дело.
БЕЗЫМЯННЫЙ. Ну, будь же ты человеком… (С мольбой смотрит на него, тот отводит глаза.) Ну что ж… (Подходит к лифту.) Однажды мимо меня прошла женщина. Женщина… знаешь, что это значит? Не только ухоженная, красивая, гордая… Нет, нечто этакое… тебе не понять… Посмотрел я на нее и в первый и последний раз в жизни выругал так называемого бога за то, что не имею положения и власти, не имею денег и богатства, что никогда молодые девушки не делали мне массажа, что я не употреблял дорогих духов, не пил отборных вин и не курил дорогих сигар, не садился за руль шикарной иномарки, не распоряжался судьбами людей… Владей я всем этим, оказался бы достоин этой женщины. А там уж я показал бы себя… Не знаю, как я посмотрел, но она, проходя мимо, улыбнулась мне… Очень легко и едва заметно. Я понял, что не ошибся – она была настоящей женщиной. Она тоже не ошиблась, поняв, что я сумел бы дать ей достойное наслаждение… Ты знаешь, что значит уйти, не насладившись предназначенной тебе женщиной? (Тянется рукой к кнопке.)
СМОТРИТЕЛЬ. Постой. (Вынимает из ящика конверт, оглядывается по сторонам и, быстро подойдя, сует ему в карман.) Теперь ступай.
БЕЗЫМЯННЫЙ. Ты вернул мне мою биографию. Пойду искать остальное. (Нажав кнопку, входит и оборачивается к Смотрителю с прояснившимся лицом. Дверь закрывается.)
Смотритель ждет, пока погаснет свет, неопредельным жестом прощается
и возвращается на свое место.
Смотритель, Ж е н щ и н а и М у ж ч и н а.
Смотритель берет со стола очередной конверт. Правый угол освещается – там стоят Ж е н щ и н а и М у ж ч и н а. Оба в вечерних платьях. Они безучастно приближаются, не переставая вести беседу, больше напоминающую спор.
ЖЕНЩИНА. Не хочу слушать… Ничего не хочу слушать… Так больше продолжаться не может… Это… это… (Ищет подходящее слово.)
МУЖЧИНА. Абсурд. Один раз ошибся, а после – тебя преследуют, как зловонные клопы, одни ошибки.
ЖЕНЩИНА. Клопы не зловонные.
МУЖЧИНА. Мои – зловонные, не твое дело.
ЖЕНЩИНА (с этой минуты каждый говорит свое, не слушая другого). Всякий раз я говорю себе: слушай, что было, то было, теперь все будет по-другому.
МУЖЧИНА. Все время обманываешь себя, что если проигнорируешь и эту ошибку, что-то, возможно, изменится…
ЖЕНЩИНА. Иду в парикмахерскую, меняю прическу, перекрашиваю волосы, надеюсь, что все будет по-иному…
МУЖЧИНА. Стираешь в своих воспоминаниях обиды, косые взгляды, злую насмешку… Стираешь в надежде, что прошлое не повторится.
ЖЕНЩИНА. И все кажется таким ясным и простым: придешь домой, улыбнешься с порога, и вечер пройдет мирно и спокойно.
МУЖЧИНА. Возвращаешься домой в надежде увидеть ее улыбку, горячий ужин на столе, в надежде провести мирный, семейный вечер…
ЖЕНЩИНА. Но какая-то сила сгоняет у тебя с лица улыбку, и конец мечтам о мирном вечере…
МУЖЧИНА. Но какая-то сила превращает твою улыбку в гримасу, и конец мечтам о мирном вечере.
ЖЕНЩИНА (кричит). Я устала, устала, устала!..
МУЖЧИНА. Даже усталости не чувствую.
ЖЕНЩИНА. Неужели всему этому нет конца, и все будет продолжаться вечно?
МУЖЧИНА. Каждый день, каждый час, каждую минуту…
СМОТРИТЕЛЬ. Так больше не будет.
Только теперь Мужчина и Женщина оглядываются и
понимают, где они оказались.
МУЖЧИНА. Ты кто?
ЖЕНЩИНА. Как мы здесь очутились?
СМОТРИТЕЛЬ (Мужчине). Не узнаешь? (Женщине.) Постарайтесь вспомнить.
МУЖЧИНА. Мы возвращались с вечеринки.
ЖЕНЩИНА. Со сборища пустых людей.
СМОТРИТЕЛЬ. И как следует, выпили.
МУЖЧИНА. Очень сильно. Чтобы выдержать эту пустоту…
ЖЕНЩИНА. …И присутствие друг друга.
МУЖЧИНА. Пить хочется, умираю от жажды.
СМОТРИТЕЛЬ. В лифте есть вода. Нажми кнопку.
Мужчина нажимает кнопку, дверь открывается, он хочет шагнуть в кабинку.
ЖЕНЩИНА. Постой!.. Не заходи!
МУЖЧИНА. Почему? Опять ты за свое? Оставь меня в покое, хотя бы здесь. (Уже почти входит.)
ЖЕНЩИНА. Нет, не надо!.. Это мне не нравится… (Смотрителю.) Чего уставился?.. Из-за стакана воды войти в эту прогнившую, затхлую кабину?
СМОТРИТЕЛЬ. Разве он не сказал, что умирает от жажды?
МУЖЧИНА. Сказал. И сейчас же умру, если не выпью. (Входит.)
ЖЕНЩИНА (обреченно, шепотом). Что ты сделал!.. Я и тогда просила тебя не гнать машину…
МУЖЧИНА. Ты минуты не можешь прожить без упреков… (Нажимает кнопку.) Лифт не работает?
СМОТРИТЕЛЬ. Всегда исправно работает.
МУЖЧИНА. Почему же не трогается с места?
СМОТРИТЕЛЬ. Потому что… (Выразительно смотрит на Женщину.)
ЖЕНЩИНА. Я тоже?.. Но мне не хочется пить! Я ничего не хочу, я хочу домой. (Смирившись.) Значит, я тоже?.. (Медленно подходит к лифту.)
МУЖЧИНА (занят чтением наклеенной на стене Инструкции, и не слышит последних слов Женщины). Ишь ты, напитки, сигары, даже вентиляция… (Замечает входящую женщину.) А ты почему здесь? Оставь меня в покое хотя бы сейчас. Кому я говорю, не входи… (Лихорадочно нажимает кнопки, лифт неподвижен. Смотрителю.) Помоги же, что торчишь, как пень. (С мольбой.) Сначала я пойду один, потом она, ладно?
Смотритель отрицательно качает головой.
ЖЕНЩИНА. Ну, конечно, один… Это твоя мечта – остаться одному, быть свободным… Тебе наплевать, что будет со мной. (Хочет войти.)
МУЖЧИНА (не пускает). Куда?.. Дай хоть несколько минут побыть без твоих упреков!
ЖЕНЩИНА. Ты еще скажи, что на вечеринке я первая устроила сцену ревности!
МУЖЧИНА. Я всего лишь напомнил о своем существовании.
ЖЕНЩИНА. А до этого кто танцевал с этой размалеванной шлюхой?.. Оставь меня в покое! (Толкает его и входит.)
СМОТРИТЕЛЬ (открывая конверт). Вы знаете, куда идете?
МУЖЧИНА (самодовольно). Мы только что мчались быстрее ветра!
ЖЕНЩИНА (с иронией). Скоро опять помчишься.
МУЖЧИНА. Это чудесно, но как подумаю, что ты снова будешь сидеть рядом…
ЖЕНЩИНА (ехидно). Если не ошибаюсь, ты заставил меня сесть рядом с тобой. Я собиралась вызвать такси, потому что мне не хотелось раньше времени отправляться на тот свет.
МУЖЧИНА. Я же говорю: достаточно хоть раз оступиться, и тебя потом будут преследовать ошибки… И это – очередная… Нет, кажется, последняя…
ЖЕНЩИНА. Скажи, скажи, наконец, что самой твоей большой ошибкой была встреча со мной. Ну, скажи, почему молчишь? Признайся, что совершил ошибку!
МУЖЧИНА. А разве не так?
ЖЕНЩИНА. Не знаю. Слушай, неужели все это никогда не кончится и будет продолжаться…
МУЖЧИНА. …Каждый день, каждый час, каждую минуту.
СМОТРИТЕЛЬ. Так будет продолжаться, но только без дней и недель. (Начинает вынимать из конверта бумагу.) Вы еще успеете что-то сказать друг другу.
Они пробуют разговаривать – ничего не получается. В ужасе смотрят
друг на друга и… обнимаются.
МУЖЧИНА. Это была судьба. (Дверь лифта закрывается.)
Смотритель вынимает из конверта две бумаги, приклеивает друг к другу
и громко, по слогам произносит: «Это была случайность». Затем бросает
в ящик стола. Мигающий свет гаснет.
Привычным движением Смотритель протягиает руку к очередному конверту, но вдруг застывает на месте. Украдкой оглядываясь вокруг, отодвигает конверты в сторону – подходит к лифту и нажимает на кнопку. Дверь не открывается. Пытается снова – безрезультатно. Осторожно и испуганно, но все же бьет кулаком по кнопке, потом по двери. Удары становятся сильнее, он уже бьет обеими руками, то по кнопке, то по двери. Когда напряжение, кажется, достигает предела, в левом углу, из постоянного мрака доносится: «Хорошо, перейди к финалу». Смотритель на миг оборачивается в сторону голоса, потом снова возобновляет удары. Голос звучит повелительно: «Довольно, перейди к последней сцене». Смотритель слышит и не слышит приказ, но кулаки, готовые для очередного удара, замирают в воздухе, он всем телом наваливается на дверь и, медленно скользя, падает на пол. Гаснет свет около лифта, освещается левый угол, где стоит столик, на нем лампа и режиссерский щиток. Сидят Р е ж и с с е р и А в т о р.
РЕЖИССЕР (вскочив с места). Хорошо, очень хорошо! Генеральная репетиция прошла удачно. (Автору.) Что скажешь, как-никак ты – автор пьесы.
АВТОР (нерешительно). Неплохо… однако финал…
РЕЖИССЕР (почти не слушая его, смотрит вверх). Эй, наверху, заснули вы там, что ли, врубите свет! (Автору.) Да, финал… ты сам видел, он не завершил, но ничего, мы еще с ним поработаем…
Сцена освещается, возле двери лежит Смотритель.
Репетиция окончена, чего разлегся? (Смотритель неподвижен. Режиссер, наклонившись над ним что-то проверяет, потом немного изменившимся голосом.) Ладно, ладно, выключите центральный свет. Оставьте свет в зале, и достаточно.
Вокруг лифта темнеет, зажигается только лампа, которая делает сцену
более или менее видимой.
(Увидев, что Автор хочет подойти, поспешно). Нет, нет, не беспокойся, он немного устал… чересчур увлекся образом… (Поднимает Смотрителя, приобняв, тащит его за кулисы.) Сейчас мы вернемся.
Автор остается сидеть за столом.
АВТОР (глядя наверх). Простите, наверху… включите свет.
Голос ОСВЕТИТЕЛЯ. Еще чего захотел! Один говорит включи, для другого ты должен несколько раз выключать… Мой рабочий день закончился. (Слышатся шаги, спускающиеся по железной лестнице, которые быстро затихают.)
Автор открывает папку, пытается читать, но не может сосредоточиться: лифт отвлекает его внимание. Старается приблизиться к лифту – тьма стеною загораживает путь и не дает войти. Перепуганный, он возвращается на место, садится. Взгляд падает на лампу. Нажимает кнопку, свет выключается. Через мгновение включает – освещается его побледневше лицо. Непроизвольно снова нажимает кнопку – тьма. Когда включает свет, перед ним оказывается актриса,
исполнявшая роль М а т е р и, потерявшей сына.
АВТОР (облегченно переводит дух). Ах, это вы… Очень рад. Пользуясь случаем скажу, что вы прекрасно сыграли вашу роль. А эпизод с фотокарточкой был просто пре…
Актриса, исполнявшая роль МАТЕРИ. Где мой сын?
АВТОР. Что?.. Я не понял…
Актриса, исполнявшая роль МАТЕРИ. Где мой сын?
АВТОР. Какой сын?
Актриса, исполнявшая роль МАТЕРИ. Я его не нашла там. Двадцать лет я жила надеждой, что найду его там.
АВТОР. Ничего не понимаю, вы сейчас играете роль, да?
Актриса, исполнявшая роль МАТЕРИ. Когда закрылась дверь лифта, я поняла, что двадцать лет находилась в аду и достойна встречи с сыном. (Выйдя из оцепенения, но с диким криком.) Его там не было!.. Где он, где?!. (Медленно, угрожающе подходит к Автору.) Ты мне обещал…
АВТОР. Ничего не понимаю. Мадам, вы же актриса, вы забыли об этом? Чтобы получить эту роль, вы лично просили меня поговорить с режиссером…
Актриса, исполнявшая роль МАТЕРИ. Ты мне обещал…Ты же не просто так дал мне фотокарточку, вот она… (Вынимает из сумочки фотокарточку, протягивает Автору.) Дай мне моего сына!..
АВТОР (листает свою пьесу, что-то ищет в ней, запутывается в страницах, потом смотрит на протянутую ему фотокарточку). Но это не фотография, это просто кусок бумажки, бутафория… Мадам, вы еще не вышли из роли, но попытайтесь выслушать меня…
Актриса, исполнявшая роль МАТЕРИ. Я больше ничего и никого не могу выслушать… Я отправилась туда, и не нашла своего сына. Ты должен ответить за это!..
Она хочет приблизиться к Автору, тот в ужасе выключает свет
настольной лампы. Кратковременное затмение. Когда он вновь
включает, на месте Матери стоит М а л ь ч у г а н.
АВТОР (облегченно переводит дух). Какой это был кошмар!.. Я был на волосок от сумасшествия. Ну, маленький актер, ты так сыграл, что тронул даже автора. Двойное мороженое и сколько угодно «колы» – от меня…
Исполнявший роль МАЛЬЧУГАНА (враждебно). Ты зачем дал мне мячик?
АВТОР. Тебе нужен мячик? Добро, завтра подарю.
Исполнявший роль МАЛЬЧУГАНА. Ты хорошо знал, что как только мяч попадет мне в руки, я выбегу во двор… А я обещал маме во двор не выходить…
АВТОР. Не соображу… Ты ведь внук кассирши театра?.. Во время распределения ролей твоя бабушка просила попробовать тебя…
Исполнявший роль МАЛЬЧУГАНА. Ты бросил мячик прямо мне под ноги. И прошептал мне на ухо, что если полчаса буду отсутствовать, мама ничего не узнает. Потом мяч покатился по лестнице, а я за ним… Я видел, как ты довольно потирал руки…
АВТОР. Хочешь, вызову бабушку и все прояснится.
Исполнявший роль МАЛЬЧУГАНА. Из-за мячика я очутился в воде, а там никакого мяча не оказалось. Ты забыл, что как раз в воде и обещал мне…
АВТОР (примирившись). Что обещал?
Исполнявший роль МАЛЬЧУГАНА (указав пальцем на лифт). Что я там найду мячик… Там все было, все-все-все, но мяча не оказалось. А я должен был найти, ты мне обещал. Ты хорошо знаешь почему.
АВТОР (так же смиренно). Почему?
Исполнявший роль МАЛЬЧУГАНА. Без мяча я не могу пойти к маме. (Угрожающе подходит к Автору.) Почему именно мне ты отдал тот мяч?
Автор отключает свет. Включает – появляется деловой М у ж ч и н а, хочет
что-то сказать, Автор гасит свет. Включает – появляется Б е з ы м я н н ы й.
Отключает. Включает – Ж е н щ и н а и М у ж ч и н а. Выключает.
Включает – В о е н н ы й, он поднимает револьвер, но не успевает спустить курок – свет гаснет.
Эта перемежающаяся игра света и тьмы все продолжается.
Возле освещаемого лифта беспорядочно сгрудились актеры-образы.
Они безмолвно, угрожающе приближаются к прячущемуся в темноте Автору.
Кто-то зажигает свет – Автора нет. Словно почуявшие вкус крови вампиры они бросаются в ту сторону, где прячется совершенно обезумевший Автор. Неподвижные, они враждебно смотрят друг на друга. На лице Автора неожиданно появляется торжествующая улыбка – он бросается к лифту. Дверь само собой открывается. Он входит и, скрестив на груди руки, начинает хохотать.
Дверь закрывается. Сцена погружается в непроницаемую темноту.
Голос РЕЖИССЕРА. Когда наконец приведут в порядок эти провода и выключатели!.. Эй, наверху, сегодня будет свет или не ждать?
Голос ОСВЕТИТЕЛЯ. Пару минут всего не было света, ну что вы так расшумелись! Потерпите… Ну вот…
Сцена освещается. Режиссер на своем месте, а актеры сидят кто где попало
или небрежно, по-домашнему лежат на полу.
РЕЖИССЕР. Завтра премьера. Надеюсь, сюрпризов не преподнесете…
Все пристально, с нетерпением смотрят на него.
Ничего, обойдется… Актер, играющий роль Смотрителя, плохо себя почувствовал. Оказывается, сердечник, он и сам не знал..
Исполнявший роль ДЕЛОВОГО МУЖЧИНЫ (с нескрыемой иронией). И что теперь будете делать? Худо-бедно, он был вашим исполнителем главной роли.
Исполнявший роль ВОЕННОГО. Отложит сердце в сторону и сыграет. А не захочет – заставим.
Исполнявший роль БЕЗЫМЯННОГО. Хорошо, что ты не сказал: на гауптвахту его или расстрелять.
Исполнявший роль ВОЕННОГО. Ему не сказал, а тебе вот скажу.
РЕЖИССЕР. Не будем усложнять… Роль Смотрителя сыграет Курьер.
Исполнявший роль БЕЗЫМЯННОГО. Неслучайно он оставил дверь лифта открытой. Надо верить в приметы.
РЕЖИССЕР. Когда-нибудь должен был сыграть. Где Курьер?
Исполнительница роли ЖЕНЩИНЫ. По совету Смотрителя дуется в покер.
РЕЖИССЕР. Поставьте его в известность. Вопрос закрыт. Где Автор?
Молчание. Словно не расслышали.
Где его черти носят?.. Никто не видел? Завтра ведь премьера.
Исполнитель роли ВОЕННОГО. Если смылся, значит, правильнее было смыться. (Нагло хохочет.)
Исполнительница роли ЖЕНЩИНЫ. Ушел по-английски – не попрощавшись. (С двусмысленной улыбкой.) Видно, оч-чень торопился.
Исполнитель роли МУЖЧИНЫ. Не понимаю, больше нам нечего, что ли, обсуждать?
РЕЖИССЕР. Почему же – есть. Например: твою бездарную игру.
Исполнитель роли МУЖЧИНЫ (указав пальцем на исполнительницу роли Женщины). Рядом с ней любой станет бездарным.
Исполнительница роли ЖЕНЩИНЫ. Ну что за проклятье!.. Почему каждый раз он должен быть моим партнером? Мало того, что дома ругаемся, так еще и в театре цапаемся… (Неслышно матерится.)
РЕЖИССЕР. Стоп! Не начинайте. Браниться будем завтра на сцене. (Бросив взгляд в сторону лифта.) Нет, что ни говорите, а мне эта коробка не нравится… В последний раз спрашиваю: где Автор?
Молчание. Актеры замедленно поднимаются и идут за кулисы.
МАЛЬЧУГАН. Я… (Повернувшись, все напряженно смотрят на него.) Он сказал, что принесет мне мячик.
Обменявшись заговорщическими улыбками, в с е уходят. Остаются Мальчуган, Безымянный и Режиссер. Безымянный подходит к Режиссеру.
БЕЗЫМЯННЫЙ (почесываясь). Вопросов ко мне нет?
РЕЖИССЕР. Выйди из роли. (Нервно.) Да перестань же! Посмотри, с каким удовольствием чешется…
БЕЗЫМЯННЫЙ (наглым тоном.) Теплой ванны не принимаю, девушки мне массажа не делают… (Уже серьезно.) Я точно знал, что не встречу его. Я тебе что-то скажу – окосеешь. Сказать?
Режиссер довольно кивает.
Там была… его улыбка. Его самого не было, да и не могло быть, но улыбка… Здесь нет ничего такого же вещественного и осязаемого, поверь… А после этой жизни… (указывает взглядом на лифт) все только начинается. Но это не твоего ума дело. (Уходит.)
Режиссер пробует поймать взгляд Мальчугана, который кружит по сцене, якобы избегая его.
Режиссер резко встает, берет Мальчугана за плечи и сильно встряхивает его.
РЕЖИССЕР. Почему вы его вынудили? Он всего лишь хотел поиграть с вами.
МАЛЬЧУГАН. С нами?.. Он играл с лифтом. Его игра была с лифтом. (Убегает.)
Режиссер гасит свет люстры, берет папку Автора. Лифт освещен. Режиссер прикладывается ухом к двери лифта, точно пытается что-то услышать. Свет над лифтом начинает зажигаться и гаснуть. Он испуганно отступает.
РЕЖИССЕР (глядя вверх). Выключите свет. Не забудьте – завтра премьера.
Сцена постепенно темнеет. Только свет в лифте зажигается-гаснет в такт с усиливающимся биением человеческого серца.
