Нина МАЗУР \ МОНОЛОГ ПО ПОВОДУ 1.

спектакля «Банкрот» по пьесе А. Островского «Свои люди – сочтемся»

(Версия Международного onlife — фестиваля «Idea», постановка Руслана Кутлыева)

Да, друзья мои, это именно монолог, — ни рецензия, ни анализ, не призыв к дискуссии, — просто размышление вслух. Наверно, вы замечали, что мысль, произнесенная вслух, озвученная, становится завершеннее, что ли. Словно обретает предметность… 

Вот затронуло тебя что-то, — и не отпускает, пока не обретет форму.

Так и с «Банкротом»…

Четыре серии…  Так подробно, так детально, с таким уважительным вниманием к автору. И не скучно. В наш век, с нашим, как принято говорить, «клиповым сознанием», — и не скучно. Почему?

Видеоряд, отвлекающий и развлекающий? Но ничего подобного нет.

Руслан Кутлыев создал спектакль в своем фирменном неброском стиле «психологического портретизма». Крупные планы персонажей завораживают. Всматриваешься в каждого, — вот они, рядом с тобой, взывают к твоему вниманию. «Полюбите нас черненьких, а беленьких нас всяк полюбит». Вот уж и впрямь «черненьких», — ни одного положительного персонажа в пьесе. Будто галерея персонифицированных пороков, — а не оторвешься. Может, и впрямь Зло привлекательнее Добра?

Банальная мысль. И не об этом спектакль.

Он, мне кажется, о некоей «спирали Зла». Вот жили на своем витке спирали купец Самсон Силыч и купчиха Аграфена Кондратьевна; жизнь неспешная, на деньгах и вокруг денег выстроенная. И все в ней, в этой жизни, понятно. Обман – неотъемлемая часть «бизнеса»; все лгут и крадут, каждый – в меру сил и возможностей.  Но есть и незыблемые вещи. Дети почитают родителей; устное купеческое слово, данное при личном договоре, нерушимо. Старшее поколение верит в это. 

Но – следующий виток спирали —  есть у Большовых дочь, Липочка. Ничего для нее родители не жалели, теперь вот замуж пора выдавать. Вырастили.

А вот кого вырастили? Или, вернее, что?

Липочка ненавидит родителей. За что? Она, конечно, объясняет, за что, но на самом деле – просто так. Потому что ненавидеть приятно, это так возвышает… Она жаждет отомстить им. За что? Она, конечно, объясняет, за что, но на самом деле – просто так. Потому что мстить – удовольствие…

И, главное – ничего не стоит.

Ведь дешевле зачеркнуть родителей, чем помочь им. Тем более, когда доверчивые родители сами вручили Липочке в руки орудие мести: собственные деньги.  Ну не совсем ей, а приказчику Лазарю, доверенному лицу, «своему» человеку, да и выдали за него Липочку. Ведь чего проще, — сказаться банкротом, а денежки передать зятю. Вот капитал и в семье останется.  В страшном сне не мог бы увидеть Самсон Силыч, что зять с дочерью не станут выкупать его из долговой ямы. И в этой парочке хладнокровных негодяев без чести и совести Лазарь еще не самое страшное зло. Вот Липочка-то – это да. Ни сомнения, ни сострадания, — не говоря уж о любви… Ни тени эмпатии. Души нет. 

Вот оно что выросло. Вернее, что вырастили. Триумф потребления… Бездуховное Зло в чистом виде.

Спектакль получился об этом. 

Банкротом оказалось целое поколение.

Осталось назвать блестящих актеров – из благодарности к ним; такие «портреты» не забудешь. Дмитрий Колыго и Светлана Американцева (чета Большовых), Людмила Мокрова и Павел Ештокин (Липочка и Лазарь) – эти имена стоят того, чтобы их запомнить. 

МОНОЛОГ ПО ПОВОДУ 2.

спектакля «Волки и овцы» по А. Островскому

(постановка Александра Руснака, Международный онлайф-фестиваль «IDEA»)

 Каких только комедий не предлагают авторы нашему вниманию: тут и «лирическая комедия», и «грустная комедия», и «комедия положений», и пресловутый «смех сквозь слезы»… 

Мне кажется, спектаклю, о котором речь, подходит бальзаковская формула: «человеческая комедия». 

Бедные  хотят  разбогатеть, богатые – стать еще богаче, одинокие – встретить любовь, — вполне  человеческие стремления.  Только дороги к ним чистотой отнюдь не блещут.  Как говорится, для достижения целей все средства хороши. Глядишь, и в грязи увязнешь…

Как просто было бы разделить людей на овец и волков, на жертв и палачей… Тем более, что в спектакле один из персонажей и надевает на себя капюшон палача. Даже неважно, кто именно, — это мог бы быть любой, ведь каждый из них и палач, и жертва. 

«Человеческая комедия» не предполагает улыбки; ничего смешного в ней нет. И сама атмосфера спектакля несет в себе предчувствие беды. Этому немало способствует и антураж калининградского Дома с Горгульей; мысль использовать его интерьеры – точное попадание в замысел. 

А в чем, собственно, беда-то? Ведь планы персонажей благополучно осуществились. Интриги Мурзавецкой, — ее любимое занятие, — соединили две пары. Богатую вдову Купавину, такую красивую и беззащитную у Инессы Заозерновой —  с расчетливым Беркутовым, которому Илья Крестоверов подарил много холодного шарма. А искательница выгодного брака Глафира, умная и опасная в исполнении Анастасии Соколовской, заполучила богатого Лыняева (его Денис Гринцевич рисует и хищником, и добычей). Своего беспутного племянника Аполлона (Виктор Вальченко) Мурзавецкая тоже как-нибудь пристроит, можно не сомневаться. А пока что реальные волки отнюдь не овцу съели, а реальную охотничью собаку, — нет сомнения, что Аполлону ее нисколько не жаль; он вообще никого, кроме себя, ни жалеть, ни любить не умеет. 

А остальные умеют?…

Остается всем собраться в подземелье и молча прислушаться к собственным благим намерениям, которыми, как известно, выстелена дорога в ад. 

И, выйдя на берег моря, вдохнуть всей грудью свежий ветер, такой сладкий после удушливого подземелья, где достижение целей не приносит радости, ибо пришло через ложь и притворство. Ведь сказал же навечно оставшийся в тех краях Кант, — уж не его ли призрак посетил Дом с Горгульей? —  о неизменном нравственном законе внутри нас: преступишь его, и дышать нечем.

Вот и бредут вдоль моря под вечным небом то ли «волки и овцы», то ли сегодняшние люди… Очищаются ветром… И вместе с нами сверху глядит на них Некто, знающий о них и о нас все. 

И босые ноги Мурзавецкой (великолепной Елены Мочаловой) легко касаются влажного песка…

МОНОЛОГ ПО ПОВОДУ 3.

спектакля  «Пир во время чумы» по А.Пушкину

(Международный onlife — фестиваль «Idea» и Кипрский театр «Остров»)

Постановка Андрея Щербинина и Руслана Кутлыева

Да, это именно монолог, — не рецензия, не анализ, не призыв к дискуссии, — просто размышление вслух. Вы и сами наверняка замечали, что озвученная мысль становится завершеннее. Вот затронет тебя что-то, — и просит формы, не отпускает.

«Дуновение чумы»…  Как передать его? Там, снаружи, вокруг стен древней кипрской пещеры, бродит Ужас. Странный, зловещий звук… Вой ветра? Скрип телеги с мертвыми? Тяжкая поступь, стук копыт, — не так ли приближается Смерть?

Что могут ей противопоставить те, кто внутри?

Хрупкое пламя свечей?  Но они не устоят перед ветром. 

Бесхитростную песню Мэри?  Но ее голос дрожит от слез. 

Терпкость кипрского вина?  Но оно не пьянит, как прежде.

Личное мужество?  О да! Пушкин подсказывает: «Есть упоение в бою, и страшной бездны на краю…» И спрашивает себя и нас, что оно такое, это упоение: «Бессмертья, может быть, залог?»   

Может быть…

А пока: пугающий грим на бледных лицах (вдруг отпугнет бледного Всадника? Или, напротив, Он удивится сходству этих людей с собой и проскачет мимо?), и твердая воля выстоять. 

На площадях европейских городов навеки застыли «чумные колонны» — памятники  человеческому мужеству прошлых веков.  

Да не покинет оно нас, сегодняшних!

В ролях:

Председатель — Владимир Тихонов

Священник — Евгений Догель

Молодой человек — Виктор Ашихмин

Мери — Екатерина Алексеева

Луиза — Евгения Цитрина         

МОНОЛОГ ПО ПОВОДУ 4

постановки Будапештского театра-студии

«Пушкин, — он и в Венгрии Пушкин» (Onlife Idea Fest).

    Небольшой исторический этюд на пушкинскую тему поставлен режиссерами  Зинаидой Зихерман и Русланом Кутлыевым в жанре вербатим. 

       Знаменитый венгерский переводчик, узник ГУЛАГа Арпад Галгоци, с его тонким чувством поэтического слова, пронес любовь к творчеству Пушкина через всю жизнь.  В его переводах звучит пушкинское слово на венгерском языке. Казалось бы, другая культура, иной менталитет… Да и эпоха далека от нынешней. Но для великой поэзии не существует барьеров, — она легко преодолевает все виды границ, ибо по сути своей безгранична. 

      «В мой жестокий век восславил я свободу», — говорит Пушкин. И каждый, независимо от языка и возраста, кто произносит любые пушкинские строки, — делает по сути то же самое: напоминает миру, во всей его сегодняшней жестокости, о Свободе, человеческой и творческой. 

      Именно это и совершают участники постановки: просто и торжественно произносят они стихи великого поэта, прикасаясь через них к вечному. 

      На русском ли, на венгерском ли языке…

      Главное, как сказал о себе поэт, «что чувства добрые я лирой пробуждал».

      Это так необходимо нам во все времена…